— Да ну?
— Ну да, — я прижал её к себе и стал поглаживать по животику. — Моя пышечка, моя сладенькая, моя самая любимая пухленькая заварная пироженка. Моя вкусненькая фрикаделька, моя тарталеточка…
— С сыром? — смущённо спросила рыженькая, льня ко мне.
— И чесноком.
— Вах… — у неё заурчало в животике. — Так, я за тарталетками.
— Нет, я не закончил, — я уложил её на себя. — Моя тефтелька, моя самая аппетитная ватрушечка, моя самая красивая плюшечка с самыми красивыми формами, так бы и съел, мармеладка.
Она напрочь раскраснелась и уткнулась в меня личиком. Потом Софа нежно улыбнулась и взяла меня за руку.
— Рафи.
— Да, Соф?
— Когда до нас доберутся Холдбисты, и когда начнётся лютый пипец… ты же не умрёшь?
— Нет, — я поцеловал её. Прислонился к её лбу своим. — Я буду жить для тебя.
— А я для тебя, любимый.
— Всё закончится, мы будем живы. И мы будем всегда вместе.
— Даже после смерти?
— Даже после смерти, дорогая. Я написал нашу историю.
— Я всё равно боюсь… я не хочу тебя потерять, — её голос дрогнул. — Блин, й-я сейчас заплачу…
— Это такой трогательный момент, — улыбнулся я, чувствуя, что сырость подступает и к моим глазами.
— Меня будут трогать?
— Да, — усмехнулся я, полулёжа устроившись на постели и прижав к себе девушку. — Софочка.
— М? — она шмыгнула носом.
— Я всегда буду с тобой. — я взял её пухленькую ручку, на которой было надето кольцо с моим даром, и поцеловал, вдыхая побольше магии. — Я всегда буду рядом, любовь моя. Не плачь, моя милая, я с тобой. Я здесь.
Она расплакалась и сильно меня обняла.
— Ох…
— Мне кошмар сегодня приснился, ч-что тебя убили, и что й-я пытаюсь тебя вылечить, и не могу… ты умираешь… и улыбаешься. Я проснулась вся в слезах. М-можно я у тебя останусь на ночь?
— Ну конечно можно, моя маленькая, — я снова поцеловал её руку, а затем щёчку. — Моя чувствительная испуганная девочка. Это был всего-то ночной кошмар. Я здесь, живой и здоровый.
Раздался раскат грома. Софа всхлипнула и прижалась ко мне, ища утешения и защиты. Я ласкал её, целовал и утешал в своих объятиях. Моя бедняжка. Моя самая любимая булочка, я никогда тебя не оставлю.
На следующий день стало известно, что через двое суток войско Холдбиста будет здесь. Был собран совет, на котором лорды и несколько леди придумывали план.
— Он принесёт с собой метель и вьюгу, — говорил Рирз, рассматривая карту. — У южан нет опыта сражения в снегах и в холоде. К границам нужно отправить хотя бы двоих Флеймов.
— Если они возведут огненную стену, мы просто окажемся загнаны. — сказала Амнерис пугливо.
— Нам не нужна огненная стена, миледи. Они сдержат пургу своим жаром, пока армия доберётся до границ.
— Летать умеют только Дару и София, — сказал лорд Дарон настороженно. — Мне двоих младших детей отправлять на смерть?
— Армии будут добираться четыре дня. Ваши младшие дети долетят за день. Поэтому да, именно это я и предлагаю.
— Да я…
— Пап, — Дару остановил его. — Кто кроме нас доберётся туда быстрее армии?
— Я думаю, я могла бы попробовать, — рассуждала Мэхиген. — Но я не сдержу метель.
— Нет, ты пойдёшь с нами, — Софа взяла её за руку. — Молниями херачим только ты, я и Ренуар. Мы с Дару остановим метель, а ты займёшься чудищами.
— С вашего позволения, армию поведу я, — заговорил лорд Раял. — Армию мёртвых. Они пойдут впереди.
— Я с тобой, — Верд посмотрел на него. — Я помню твою дебильную привычку, вести за собой людей и бросаться под пули.
— Я никогда не бросался под пули.
— А всё! К тому же, они к тому моменту устанут, — он показал на брата и сестру. — Я сменю их и тормозну метель сам.
— Дико извиняюсь, — вмешался Брэйв. — Но я тоже умею летать. Я мог бы отправиться с Флеймами и тоже притормозить вьюгу.
Надо было видеть моё лицо в этот момент. Я очень не хотел отпускать мою милую Софочку с этим огузком. Ну вот прямо очень. Но я не умею летать и моя магия не поможет перебить хоть частичку войска из жутких тварей, которых хер убьёшь. На меня перевёл взгляд Рирз.
— Не напомнишь, какой у тебя дар? Извини, я забыл.
— Ты и не знал. Я хиллер, — с досадой сказал я.
— Настоящий?! — выпалил он в один голос с Ренуаром.
— Чего раньше не говорил? Так, тогда ты сотворишь штучки со своей магией, чтобы мы могли исцелять себя и солдат, — повелительным тоном сказал мне Первый. — Сколько времени ты сможешь делиться магией и не умереть?
— Я не знаю, дня три. Смотря, как часто использовать будут.
— В смысле «не умереть»? — завелась Софит. — Ты его на износ использовать собрался?!
— Это война, Софочка. Без жертв никуда.
— Почему бы нам тогда тебя Холдбисту не отдать? Это ведь из-за тебя он нас ненавидит.
— Ладно, уела.
— Мне кажется, будет разумно взять каждому по два вида магии, — заговорила Дженна. — Магия исцеления — обязательно, и какой-нибудь второй. Больше двух брать опасно.
— По полезности лидируют дар Варфайров — оружие, и молнии. Но молнии слишком опасны для использования… сделаем так, тем, кто в эпицентре боевых действий нужно будет взять дар оружия, тем, кто подальше — дар огня, — сказал Рирз. — Вы наверно удивитесь, но мы вполне себе горим. Просто температура должна быть достаточно высокой. Люди, которые будут охранять мирное население, возьмут дар защиты Фейриблум. У замка пусть будут люди с даром ветров, они вместе с магией защиты сдержат войско на какое-нибудь время. Да, и лучше ещё взять магию Глейгримов, трупы тоже займут чудовищ. Исцеление — обязательный второй дар для всех и каждого.
Я сглотнул. Я никогда раньше не снабжал магией такое огромное количество людей.
— Нам нужен дар Его Величества, — вставила Мэхиген. — Я, Софит и Ренуар попробуем наложить новую печать на Рогора. Только на Рогора. И в этот раз навсегда.
— Почему именно вы? — не понял Зейир.
— Мы владеем молниями. Их ток не даст сердцу остановиться от перегрузки магии. Следовательно, мы трое не умрём, в отличье от вас.
— Я принесу дар от короля, — сказала Дженна, превратившись в птицу и вылетев в окно.
— Так, ну, план вроде есть, я пойду, — нервно улыбнулся Ренуар.
— Стоять, — Рирз схватил его за руку и заглянул в глаза. — если сбежишь, я приду за тобой. И накажу.
Флейм поджал край губ и высвободил руку. Мы же все разошлись. На следующее утро Софа, Дару, Мэхиген и Брэйв покинули замок. Я долго не мог выпустить её из объятий, но пришлось. Я смотрел на её огромные полыхавшие крылья, наблюдая, как она удаляется от меня. Я люблю тебя, пышечка. Береги себя.
====== Утрата ======
Прошло два дня. У зеркала, что сотворила Амнерис, и которое показывало, что в мире происходит, сейчас стояли я, сама Амнерис, Бриана, лорды Дарон и Крейд, лорд Фривинд, Ренуар и леди Флейм, которую уговаривали пойти позавтракать или прогуляться абсолютно все, ибо на её сроке лишний раз нервничать не надо, но она была неумолима. Она Верда-то еле-еле отпустила полком командовать, про дочь ей вообще сказали, что Софа просто Дару проводить полетела. Боже, а как трепетно Раял с женой прощался, это вообще отдельная тема. Я когда на них смотрел, я себя абьюзером чувствовал. Это при том, что мы с Софочкой только и делаем, что ласкаем друг дружку. Наверное, мне так показалось, потому что леди Глейгрим в положении, и он её крайне нежно утешал и обещал вернуться и гладил их ребёночка. Леди Гартон на седьмом месяце, а мать Софы на девятом. Ну и кроме них тут ещё штук семь беременных леди и с десяток служанок. Одним словом, полно. Ну так вот, стоим мы и смотрим на крепость у границ, а там всё в снегу. Чувство такое, что это и не юг вовсе, а ближе к северу. Тёмные облака заволокли небо, слышался свист ветров. Я приблизился к зеркалу, и рассмотрел, что высоко-высоко мелькают две ярких точечки. Затем была мощная вспышка, от которой снег тупо выжег огромный порыв огня. Пониже, над землёй летал Дару, поддерживая тепло и убирая сугробы. В облаках летали Софочка и Брэйв. Флейм буквально сжигала тучи, из которых сыпал снег, Брэйв отгонял те, что были подальше.