Насторожив уши и разинув пасти, они медленно пошли по своей территории, выискивая каждый свою добычу
У Остролистой шерсть искрила от злости и раздражения.
«С какой стати мы должны лгать и изворачиваться? Почему мы не можем гордиться собой и своими поступками?»
Выслеживая белку, она злобно представляла себе, как заставила бы Сола открыть им имя их отца.
«Я бы сделала все — ВСЕ! — Ее просто трясло от бешенства, и она невольно вспоминала, с какой легкостью ее зубы вонзились в мягкое горло Уголька… — Нет, не буду об этом думать! Уголек должен был умереть, потому что он хотел разрушить все, что у нас есть. Его больше нет, и нужно забыть о нем! Главное — это мы трое!»
Она невольно рванула когтями мягкий мох, и вспугнутая белка, отпрыгнув в сторону, бросилась на ближайшее дерево.
— Мышиный помет! — выругалась Остролистая.
— Что с тобой творится? — спросил Львиносвет, подходя к ней с зажатым в пасти дроздом. — Ждешь, что дичь сама прыгнет тебе в когти?
Остролистая дернула плечом и отвернулась.
«Когда наш настоящий отец узнает, кто мы такие, он будет нами гордиться! Наверное, он даже не догадывается о нашем существовании… Может быть, он всегда мечтал о котятах, то-то он обрадуется, узнав, что у него есть целых трое детей-воителей, да еще могучих, как само Звездное племя!»
Возле самого лагеря ей все-таки удалось поймать мышку, хотя Остролистая вынуждена была признать, что ее дичь была настолько стара, что просто не сумела спастись бегством.
Дичи в лесу было мало, и даже Львиносвет не сумел больше ничего поймать, зато Воробью повезло нарвать полную пасть тысячелистника.
Когда Остролистая с братьями вбежала на поляну, то сразу же заметила сгрудившихся возле кучи дичи Долголапа, Орешницу и Березовика.
— Не думаю я, что Сол сбежал, — донесся до нее испуганный голос Березовика. — Наверняка он прячется где-то поблизости.
— Надеюсь, ты ошибаешься, — поежилась Орешница. — Я с самого начала чувствовала, что не нужно нам было приводить его сюда. От него одни неприятности.
— Бросьте вы каркать! — пожал плечами Долголап. — Какой от него теперь вред? Сбежал — и слава Звездному племени. Пусть катится, куда хочет.
— И снова убивает наших котов? — распушилась Орешница. — Ты совсем мышеголовый?
— Если Сол все еще на нашей территории, патрульные его найдут, — попытался успокоить ее Березовик. — И Огнезвезд…
Его перебил громкий крик Дыма, который стоял, перегнувшись через ограду, окружавшую змеиную нору:
— Слушайте все! Мышь, набитая смерть-ягодами, осталась нетронутой! Значит, змея все еще здесь, так что будьте осторожны!
Увидев входящих в лагерь Ежевику и патрульных, Дым бросился к ним, чтобы доложить обстановку глашатаю.
Волна могучей силы прокатилась по телу Остролистой. Грозовое племя уже давно не было таким здоровым и бодрым! Все дружно сплотились перед лицом угрожавшей им опасности. Грозовые коты были сильны, для них не было ничего невозможного!
«И для меня тоже не было бы ничего невозможного, если бы я могла возглавить их! Я готова на все ради своего племени, и из меня получилась бы прекрасная предводительница!»
— Остролистая! — раздавшийся сзади голос Листвички заставил Остролистую вздрогнуть. Бросив дичь в кучу, она обернулась и увидела стоявших возле нее Белку и Листвичку.
— Нам нужно поговорить, — негромко сказала Белка.
Остролистая посмотрела на Листвичку, и сердце тяжело забилось у нее в груди.
«Неужели она хочет рассказать всем о том, что я сделала?»
Но Листвичка едва заметно качнула головой, давая понять, что продолжает хранить молчание.
— Что вы хотите нам сказать? — рявкнул Львиносвет, тоже подошедший к куче, чтобы положить свою дичь.
— Вот именно, о чем нам с вами говорить? — поддержал его Воробей, не выпуская из пасти стебли тысячелистника.
— Не здесь, — шепнула Листвичка, покосивших на столпившихся кругом котов. — Давайте выйдем в лес.
Заколебавшись, Остролистая покосилась на Львиносвета, но тот, похоже, ждал ее решения. Тогда она нехотя кивнула и буркнула:
— Ладно. Так и быть.
Воробей отнес стебли в пещеру, а затем Белка вывела всех из лагеря в лес и остановилась под большим дубом, с поросшими мхом корнями.
— Ну? — грубо рявкнул Львиносвет. — В чем дело?
Белка и Листвичка долго в молчании смотрели на всех троих. Остролистая впервые заметила, что несмотря на внешнее несходство сестер, взгляды у них были совершенно одинаковые. Однако она не желала видеть чувства, заключенного в этих взглядах, и еще меньше хотела признавать в нем любовь.