Воробей обернулся, ничего не понимая.
«Неужели мать накануне рождения котят видит всю их последующую жизнь?»
На него нахлынул ужас Белолапы, беззвучно молящей о помощи.
Очнувшись, Воробей склонился над молодой королевой и зашептал:
— Не тревожься. Твои дочери будут живы и здоровы. Все племя будет любить и защищать их, — он погладил лапой вздувшийся живот Белолапы. — Уже пора.
— Да, — прокряхтела кошка.
Воробей почувствовал, как сильная волна прошла по ее животу. Белолапа пронзительно закричала, и крошечный мокрый комок шлепнулся на подстилку из мха.
— Она жива? — прошептала Белолапа.
— Еще как! — заверил Воробей. — Теперь следующая.
На миг Белолапа замерла, а потом снова изогнулось всем телом, и на подстилку выпал второй комочек.
— Отлично! — воскликнула Листвичка. — Добро пожаловать в Грозовое племя, котятки!
Первый котенок требовательно запищал, и Листвичка тихонько замурчала от удовольствия.
— Такая маленькая, но какая сильная! Идите к маме, малышки.
— Какие красавицы, — проурчала Белолапа. — Спасибо тебе, Воробей. И тебе, Листвичка. — Одной лапой она притянула к себе котят, и принялась яростно вылизывать их.
Горячая волна торжества прокатилась по телу Воробья, и он вышел из душной детской на воздух.
— Березовик! — громко окликнул он. — Заходи, полюбуйся на своих дочерей.
Березовик вихрем ворвался в детскую, едва не сбив с лап Воробья, и обдав его потоком своей бушующей радости и горячего облегчения.
— Белолапа, ты в порядке? — сдавленно спросил он. — Слава Звездному племени! Ой, какие они красивые!
Усевшись возле Листвички, суетившейся над Белолапой, Воробей невольно подумал о том, что чувствовала целительница, когда родила на свет собственных котят. «Интересно, наш отец так же радовался, как Березовик?»
Больше всего на свете ему хотелось поговорить с Листвичкой, услышать от нее правду о своем рождении. В тесноте детской, во время совместной радостной работы, это казалось таким возможным…
— Листвичка, — негромко окликнул Воробей.
Целительница обернулась к нему.
— С ней все будет в порядке, — воскликнула она, неправильно истолковав его намерения. — Иди, принеси укрепляющий сбор, и прихвати несколько листиков бурачника, чтобы у нашей Белолапы было вдоволь молока.
Момент был упущен.
— Хорошо, — ответил Воробей и вышел из детской.
Когда он вернулся обратно с травами, дождь прекратился. Воробей подошел к куче дичи, чтобы немного перекусить перед сном. Несколько котов уже сидели здесь, и их радость передалась Воробью.
— Всегда трудно, когда котята появляются на свет в пору Голых Деревьев, — вздохнула Тростинка. — Но Белолапа молодец, отлично справилась!
— Она и матерью будет замечательной, — проскрипела Кисточка, и в голосе ее не было привычной сварливости. — Такую кошку, как Белолапа, надо еще поискать! Помню, когда она ученицей была, так всегда заботилась, чтобы у нас был свежий мох, и никогда сырой не приносила! Вот она какая.
— Ох, нелегко нам придется, когда ее малыши подрастут и начнут выбегать из детской, — промурчал Дым, с усмешкой глядя на Белохвоста. — Боюсь, не унаследовали бы они характер отца своей матери! Я не забыл, сколько головной боли ты принес Огнезвезду, пока не вырос и ума не набрался.
Белохвост возмущенно ощетинился и помахал хвостом.
— Они будут славными воительницами, и я спущу шкуру с каждого, кто захочет с этим поспорить!
Воробей, молча жевавший свою дичь, вдруг замер, услышав шаги Львиносвета и Остролистой. Казалось, его брат с сестрой единственные не разделяют общую радость племени, словно невидимая стена отделила их от Грозовых котов и даже друг от друга.
— Ну что ж, так оно и есть, — пробормотал себе под нос Воробей. Внезапно он почувствовал себя лишним на этом празднике, объединившем племя. Проглотив последний кусочек добычи, Воробей встал и, не сказав никому ни слова, поплелся в свою палатку.
Его разбудил звук шагов, и открыв глаза, Воробей увидел серую кошку, склонившуюся над его подстилкой.
— Щербатая! — воскликнул Воробей, садясь. Он был в своей палатке, залитой бледным лунным светом, и Листвичка тихонько спала в нескольких шагах от него.