— Я не шучу. Венера, ты мне веришь? — На этот раз это действительно был вопрос.
— Верю. Адам.
— С кем можно у вас в фирме поговорить по этому вопросу. Нужны технарь, непосредственно занимающийся этой работой и кто-то из начальства с необходимыми полномочиями и допусками.
— Что ты задумал Адам?
— Венера, ваша проблема очень легко решается. Но как и в случае с лицензированием, здесь вопросы не технического характера. С самой операционной системой нет никаких проблем. Она будет как я и сказал к сроку и на порядок лучше чем существуют сейчас на рынке. И она будет в полном, безраздельном распоряжении вашей семьи. Более того, мне думается фирма на ней заработает больше чем на железе.
— Значит мне надо решить организационные вопросы?
— Да, Венера. Ты же понимаешь, что никто не пустит обычного школьника в святая святых семейного дела. А мне нужна полная картина задачи для того, чтобы ее решить. Если не получится, то узнай, насколько сильно новая модель отличается от предыдущей, в чем особенности.
— Да, Адам, я постараюсь убедить отца…
— Венера, у меня не было времени выяснить, но я думаю, многие ученики Михаила Улановича стали авторитетами во многих сферах, связанных с естественными науками.
— Наш математик? Почему ты так думаешь? Он же обычный школьный учитель!
— Он не обычный учитель, Венера. Он гений. И него должны быть соответствующие ученики. Если найдешь его учеников, мнение которых важно для твоего отца, возможно это облегчит тебе задачу.
— То есть, если отец попросит у них узнать мнение их учителя о тебе? В этом нет необходимости, папа сам учился у Михаила Улановича.
— Да, но для твоего отца он тоже обычный учитель математики. А вот всякие светила науки уже другое дело, хотя большинство из них в подметки не годятся Михаилу Улановичу.
— Я тебя поняла Адам, сделаю.
— Все будет хорошо. Верь мне, Солнышко
***
Проблема с родителями Венеры возникла раньше, чем я ожидал. То, что они возникнут у меня не было ни малейших сомнений. Пока я находился в коме и девочка не прекращала походов в наш дом, родители, после нескольких ссор смирились с ее поступками. В конце концов, по всеобщему убеждению я был не жилец и рано или поздно, после моей смерти она должна была смириться и вернуться к обычной жизни. Но своим очередным воскрешением я спутал все планы. Теперь Тамбовцевой нельзя было посещать нашу семью как раньше, но зато объект ее заботы был жив и из полностью парализованного инвалида становился обычным парнем. Это их устраивало, тем более, о моих интеллектуальных способностях они были наслышаны. Сильное предубеждение никуда не делось, но тем не менее, если здоровье полностью вернется, вполне сносный вариант. Был бы. Все решили постоянные покушения на меня. В современной России преступности приходится крайне тяжело. Кому нужен будущий зять имеющий настолько могущественного врага. Врага которому раз за разом удается организовывать покушения, остающиеся нераскрытыми. Будь я отцом девушки, я бы сам потребовал прекратить всякие отношения. Более того, я сам стараюсь избегать Венеру, чтобы не подвергать ее опасности. Она конечно умная девушка, но именно что девушка. Любую девушку будет крайне нервировать тот факт, что ее избегают, будь она трижды умной. И Тамбовцева здесь не исключение. Понимает мою заботу и терпит.
Ко всему прочему в наши взаимоотношения приплелись отношения наших отцов. В молодости они были очень дружны. Потом их пути разошлись, они на время потеряли друг друга. А через несколько лет обнаружили себя в общей сфере деятельности в качестве конкурентов. В конце концов они пришли к согласию, фундаментом которого послужили их дети. У Тамбовцева была единственная дочь, старше меня на один год. А в нашей семье фирма по разработке и производству элитных телефонов прочилась мне. Проблема решалась к обоюдной выгоде. Наше мнение никто в расчет не брал. Но сложилось так, что дети очень сильно подружились еще до моего появления. Наверное это наследственное. С моим появлением картина приняла окончательный характер.
Придется приступить к решению этой задачи в первоочередном порядке.
Я включил компьютер — здесь у меня тоже стоял стационарный блок с двумя мониторами. Пока он загружался, достал из холодильника пакет с персиковым соком и устроился за столик перед клавиатурой.
Мониторы поприветствовали меня черным экраном- не люблю картинок. Здесь все те же Окна номер 15. Я их немного подрезал. Уж очень много информации они передавали по известному адресу. Информация по прежнему уходит в прежнем объеме и с прежним содержанием, но теперь у меня есть возможность подкорректировать ее при необходимости. Вдобавок были места сильно тормозившие работу всей системы, их я тоже убрал. А сейчас я запустил программу, написанную мной для получения информации о моем новом мире. На обоих экранах было по 12 окон, которые в бешенном темпе прокручивали закачиваемую информацию. Скорость сети позволяла, а если нет, я закачивал ее заранее. Зрение, единственный доступный на данный момент способ получения информации. Но одновременное сверхбыстрое, на грани человеческого восприятия прокручивание двадцати четырех окон дает немыслимую для обычного человека скорость получения информации. А вот с обратной передачей полный провал. У меня всего две руки по десять пальцев. Две небольшие клавиатуры для планшетов, на которых я одновременно работаю, с пулеметной скоростью отстукивая клавиши- этого крайне мало для моих задач. Единственное утешение, мои коды в десятки, иногда в сотни раз короче, чем принято здесь. Люди не могут осилить машинные коды, они вынуждены использовать компиляторы. У здешнего аналога Андроида базовый размер два гигибайта. Все это время, что прошло после разговора с Венерой изучаю его. На мониторах размытые от скорости изображения. Мне надо вбить около 40 мегабайт информации. Юмор в том, что код я уже составил в виртуальном пространстве, но не могу его перенести.
Меня охватывает досада. Как же меня эта беспомощность раздражает. Последний раз я испытывал это чувство в прошлом детстве. А потом не было причин. Я не понимаю что делать. У меня в голове готовое решение, но я не могу его перенести в компьютер. Отключаю браузеры и начинаю отмерять шаги по … пусть будет мастерской. Тянусь к холодильнику и меня бьет током. Рефлекторно отдергиваю руку, чертыхаясь на статическое электричество. Вновь протягиваю руку и опять ее щиплет. На этот раз больнее. Подношу руку к глазам и все раздражение испаряется, а на лице расплывается улыбка. На кончике пальца гаснет крохотная синяя искра. Пытаюсь вызвать ее снова — не выходит. Но это не страшно. Здравствуй магия. Припозднилась, конечно. Сколько раз я безрезультатно пытался ее вызвать. Но мне эта маленькая искра нужна больше, чем молнии, швыряемые мастерами. Новые и новые попытки не приносят результата. Сажусь в кресло и погружаюсь в виртуальный мир и прокручиваю в памяти последнюю минуту. Вот он момент: смесь досады и раздражения, в кровь вбрасывается гремучая смесь адреналина игормонов. Фиксирую происходящее. Выхожу в реал и пробую, снова. Вот она! А теперь моргай! Есть! Увеличиваю частоту. Чаще! Еще чаще! Все дальше не идет. Шестьдесят вспышек в секунду. Неплохо, но для моей задумки мало. Пробую вызвать еще искорки. Проходит десять безуспешных попыток, после чего на внутренней стороне фаланги указательного пальца появляется новая, более слабая искра.
Вновь ухожу в виртуальную реальность для анализа. Возвращаюсь. Теперь я понял принцип. А теперь новый подход. С победной улыбкой любуюсь на ладони. На внутренних подушечках фаланг тлеют микроскопические разряды. Двадцать четыре искорки. Выключаю. Зажигаю. А теперь с максимальной частотой. А теперь, цветомузыка. Гоняю еще полторы минуты в самых причудливых режимах. Максимальная частота повысилась до 80 включений- выключений в минуту. А все вместе 1920.
В темпе хватаю ножницы, двусторонний скотч, клей пистолет и несусь в здание охраны. Меня беспрепятственно пропускают. Бегу вкабинет Новиковой. Ее рабочее место расположено за железной дверью и доступ в него ограничен. Но мне нужна ее мастерская, расположенная в соседней комнате. Стучу кулаком в дверь, потом спохватившись, нажимаю на кнопку. Охранник с любопытством смотрит на хозяйского сына.