- Сюда, пожалуйста, - Ивлев указал на крытый переход в диспетчерскую башню.
Они прошли в святая святых аэропорта и расположились у большого окна. Отсюда самолет и подступы к нему были видны как на ладони.
- Операторы готовы? - обратился Ивлев к младшему координатору операции.
- Готовы, - тот деловито склонился над "системным" пультом.
Его экран был поделен на три части. В каждом окне высвечивались показатели одного оператора- пульс, давление, ритм мозговых волн и так далее. Увидеть мир глазами исполнителей пока не удавалось никому, кроме операторов; транслировать картинку на экран было вне возможностей Системы. Приходилось целиком доверять тщательно подобранным операторам. Почти целиком. За ними следили координаторы, а за теми - еще и начальство вроде Ивлева. Опытный оператор вполне мог в одиночку следить за тремя, а то и пятью исполнителями. А один координатор наблюдал за медицинскими показателями и поддерживал аудиосвязь с тремя-пятью операторами. В целом ничего сложного. Ведь промежуточным звеном была Система. Она расширяла возможности специалистов в любое посильное количество раз. Надо было только раскрыть сознание и позволить "Водолею" воспользоваться ассоциативными способностями человеческого мозга. Но чтобы "раскрыться", операторам, как ни парадоксально, требовалось сосредоточиться И не только им.
В присутствии большого начальства сосредоточенность всех сотрудников взлетела до запредельных высот. Произвести благоприятное впечатление на "южного" и "главного" было делом чести не только для Ивлева, но и для его подчиненных. Ведь по результатам операции любой из них мог занять место непосредственного начальника Стоило только отличиться Рабочая конкуренция в САУ приветствовалась.
Ивлев взглянул на Бориса. Тот одобрительно кивнул.
- Выпускаем кукол, - отдал Ивлев необычный, но ставший уже традиционным приказ.
В иллюминаторах самолета погас свет, и в диспетчерской повисла напряженная тишина.
- Радиосвязь с кабиной, - приказал Борис.
- Связь молчит, - ответил связист аэропорта.
- Плохо.
- Мы направили на иллюминаторы самолета дистанционные микрофоны и лазеры, - сказал Ивлев.
- Так какого черта не включаете?! - рявкнул Борис.
- Они включены, - возразил Ивлев.
- Но там тихо, как в могиле, - негромко заметил "южный" координатор. Мы опоздали?
- Нет, просто "Водолей" подбирает исполнителей, - воспользовался возможностью отличиться координатор за пультом. - Редкое явление, но когда работаем без подготовки, такое случается.
- А если Система выберет самих террористов? - задумался "южный". - В последнее время приемники ее сигнала имеют даже дети...
- На этот случай есть операторы, - вежливо возразил Ивлев. - В их задачу как раз и входит корректировка действий Системы. Они не допустят подключения к ней злоумышленников. Я думаю, они выберут кого-то из членов экипажа.
- Первый и третий операторы вошли в контакт, - доложил младший координатор. - Второй тоже! Можно начинать.
- Пошли! - дал отмашку Ивлев.
В ту же секунду динамики громкой связи разорвали тишину диспетчерской десятками голосов. Пассажиры кричали, слышалась какая-то возня и неприятные хлюпающие звуки. В иллюминаторах сверкнули несколько вспышек. Это обстоятельство заставило Ивлева насторожиться, но никаких выстрелов за вспышками не последовало. Видимо, это было что-то другое. Террористы, конечно, утверждали, что вооружены пистолетами, но верить им не следовало. Даже после того, как в самолете что-то подозрительно сверкнуло.
- Если это было какое-то бесшумное оружие... - начал было "южный".
- Даже бесшумные пистолеты издают характерный звук, - возразил Борис. Максимум, что есть у террористов, - ножи.
- Но что-то же там сверкнуло. Да и стюарда они убили выстрелом в затылок.
- Разберемся позже, - отмахнулся Борис. - Тем более больше не сверкает...
Постепенно панические крики и визг слились в сплошной хриплый вой. Пассажиры были на грани сумасшествия.
- Может, им посветить чуть-чуть, - предложил младший координатор. Прожекторами. Иначе совсем тронутся. Темнота и монстры, рвущие людей в клочья... это не каждый выдержит.
- Если они увидят "побочный эффект" во всей красе, будет еще хуже, ответил Ивлев. - Передай операторам, чтобы опустили на иллюминаторах шторки.
Он повернулся к своему заместителю.
- Буер, скажи аэродромным техникам, пусть подгоняют трапы и цепляют тягач. Основную группу на борт, вторую и третью - в оцепление. В самолет не пускать никого, кроме своих. Даже чекистов!
- Есть, - Буер неслышно выскользнул из диспетчерской.
Ивлев обернулся к Борису и "южному".
- Сейчас выгрузим пассажиров в автобусы и отгоним самолет в ангар.
- Не лучше ли выпустить граждан внутри ангара? - засомневался "южный".
- Это означает продержать пассажиров в самолете лишние полчаса, возразил Ивлев. - Нельзя так с людьми...
- Все правильно, - поддержал оперативника Борис. - Чем меньше они там пробудут, тем меньше расскажут. Отвезите заложников в зал для важных персон, и пусть с ними поработают психологи и следователи. Заодно и одежду в порядок приведут.
- Заодно и обыщут, - в тон ему добавил "южный". - У меня появилось одно нехорошее подозрение насчет этих вспышек...
- Фото? - предположил Борис.
- Вот именно, - согласился координатор. - А нам это надо?
- Чекисты будут против, - заметил Ивлев. - Это же их работа.
- С Конторой я все улажу, - пообещал главный. - Не в первый раз.
Черные тучи над аэропортом принимали форму перевернутых гор, с провалами "ущелий" вверх и толстыми щупальцами "вершин", направленными вниз, будто бы собирался сформироваться торнадо не меньше чем пятой, максимальной, категории. Дождь хлестал все сильнее, но гром доносился откуда-то издалека, с периферии грозового фронта, а молний вовсе не было видно, одни отблески. От ударов частых тяжелых капель трап гудел, как перетрудившийся барабан.
- Граждане, выходим организованно, без паники, не забывайте свои вещи...
Оцепление набросило капюшоны однотипных полупрозрачных плащей, а многие из стоящих у трапа людей раскрыли зонты. Лавров чуть задержался на верхней площадке, глубоко вдохнул и быстро спустился вниз. После духоты и тошнотворного запаха в салоне свежесть обыкновенного дождя казалась чудом. Свет прожекторов, отблески в лужах, сверкающий, словно антрацит, мокрый асфальт, тяжелые дождевые капли, голоса, мельтешение лиц... Голова кружилась и без них, а с ними и вовсе хотелось сесть прямо на ступени трапа и забыться. Нервное напряжение не отпускало, хотя кошмар остался позади, теперь это было понятно. Владимир прижал к животу сумку и оглянулся. Следующий пассажир появился на трапе, только когда Лавров ступил на землю. Странные вежливые люди в строгих костюмах были неумолимы и выпускали людей по одному. Плотная очередь рыдающих, подавленных, подвывающих от ужаса или стиснувших зубы пассажиров - каждый реагировал на произошедшее по-своему толкалась и тряслась в проходах между рядами кресел, словно по ней пустили ток. Лампы в салоне так и не включили, но даже в жалких люксах забортного света, пробивающегося сквозь пластиковые шторки, были видны и огромные темные кляксы на стенах, и брызги на белоснежных салфетках подголовников. А еще многие пассажиры никак не могли стереть липкие брызги с лиц и одежды, размазывая их вместе с собственными слезами и соплями. И этот запах... Лаврова передернуло. Кондиционеры выключились сразу после того, как заглохли двигатели, и в спертом воздухе запах крови был особенно насыщенным, каким-то густым и вязким. Владимир точно знал, как пахнет кровь и развороченные внутренности. Но когда он сталкивался с этими ароматами в прошлом, их обязательно сопровождала гарь и пороховой дым. Теперь к запаху крови присоединялась только углекислотная духота и запах страха.