- Моими? - Владимир усмехнулся. - Я ни в чем не признаюсь.
- А показания свидетелей?
- Любой пассажир скажет, что я не имел с бандитами никаких контактов!
- А я уверен, что трое или четверо скажут обратное.
- Бред! - выдержка Лаврову наконец изменила. - Это... наглое давление! Вы ведете себя, как... как... душегуб из сталинского НКВД! Вы меня не запугаете!
- Подумайте, Лавров, - продолжил наседать Ивлев. - Вспомните запечатленные вами кадры. Кто дал террористам отпор? Кто были эти бесстрашные и сильные агенты? Голливудские громилы?
- Нет, - Владимир зажмурился.
Ему не хотелось вспоминать увиденные во вспышках картины. Слишком тяжело было поверить в такую жуть. Милая стюардесса и лежащий у ее ног бородатый бандит, вспоротый от пояса до горла собственным кинжалом. Или второй пилот, на первый взгляд - примерный работяга и отец семейства, а рядом обезглавленный труп террориста, который застрелил стюарда, когда спецназ хотел пойти на штурм. И тот совсем юный, но крепкий парнишка в спортивном костюме с логотипом национальной сборной, который одним движением свернул голову третьему бандиту и превратил в месиво голову четвертого, используя в качестве биты обычный двухлитровый огнетушитель... Кто и как расправился с пятым, Лавров не видел, но подозревал, что и тому выпало умереть страшно и бесславно.
- Вспомнили? А теперь скажите, неужели вы действительно думаете, что мы не заставим вас признаться? Или не найдем пару-тройку лжесвидетелей?
- Вы... изверги... - Лавров стиснул зубы и помотал головой. - Вам это с рук не сойдет... Такие эксперименты, это... дикость!
- Какие эксперименты? - Ивлев откинулся на спинку стула и дружелюбно улыбнулся. - Где пленка, Владимир Николаевич?
- Я сунул ее в карман мужчине, который курил в тамбуре зала вылета.
- Ой, как скверно, - искренне огорчился Ивлев, глядя на часы. - Буер!
- Я, - сотрудник мгновенно подлетел к столу.
- Срочно выясни, какие рейсы отправились в последние полчаса.
- Все задержанные, - вместо Буера ответил вошедший в зал Борис. - Что, Ивлев, снова облажался?
- Я тут допросил...
- Я слышал вашу беседу, - оборвал его Борис. - Допрашивал ты нормально, вот только надо было сначала мозгами пошевелить. Куда мог подевать кассету наш правдолюб, кроме как выбросить или сунуть кому-то в карман? А с кем и когда он встречался по пути от самолета в этот вонючий зал? Только с вылетающими пассажирами в момент его неудачной попытки к бегству... С кем приходится работать!
Он с фальшивым пафосом всплеснул руками и склонился над Лавровым.
- Тебя, урод, я лично придушу... как только придет время.
- Я попросил бы... - Владимир поднял на него смелый взгляд, но осекся.
Борис смотрел, не мигая и абсолютно без эмоций. Словно мертвец. Или... на мертвеца. Осадив строптивого пассажира, Борис вернулся к Ивлеву.
- Пять рейсов ушли один за другим. И все пассажиры этих рейсов толклись в зале вылета одной дружной компанией. Соображаешь, что это значит?
- Придется встретить пять рейсов в городах прибытия и вычислить нужного мужчину по особым приметам, - не слишком уверенно ответил Ивлев.
- Ага, по особым приметам, - Борис схватил подчиненного одной рукой за лацканы пиджака. - По каким, хотелось бы узнать?! По зеленой куртке и наличию вредной привычки? А если в городе прибытия будет плюс триддать в тени и куртку он снимет? И сигареты у него закончатся, а табачные киоски закроются на переучет!
- Что же делать? - Ивлев нервно потер руки.
- Встречать, - ехидно ответил Борис. - Больше нечего. Связывайся со всеми городами, объясняй координаторам, что к чему. Потерять эту пленку нам никак нельзя. Слишком уж откровенные на ней кадры.
- А этого куда? - хмыкнул за плечом растерянного Ивлева Буер.
- А этого в пионерский лагерь, на витаминотерапию, - жестко приказал Борис. - Пока не забудет все, что видел, будем лечить...
- Вы не имеете права! - вскинулся Лавров.
- Сидеть! - рявкнул Борис. - Будь ты нормальным пассажиром, все обошлось бы парой противошоковых доз. Вон, как у всех... - он кивнул в сторону прочих экс-заложников. Те сидели в креслах и мирно дремали. - Через пару часов они очнутся и полетят домой. Без неприятных воспоминаний, довольные и счастливые. А тебе придется задержаться и отнюдь не на два часа. И дозу ты примешь не одну и не две. Благодари свое любопытство и репортерскую жилку...
- Это произвол! - уже глухо пробормотал Владимир.
- К чему стремились, то и имеем, - Борис усмехнулся и развел руками. Правовое общество и высокие технологии у него на службе... Буер, увести!
...Просвет в тучах сначала расширился, а затем, за какую-то четверть часа, на небе не осталось ни одного облачка...
3. ВОДА
В животе на секунду образовалась пустота и заложило уши. Виктор открыл глаза и привычно взглянул на часы. Все верно. Самолет заходил на посадку. Обратный полет всегда продолжался на тридцать минут меньше. Почему воздушные трассы были проложены не по прямой, а по каким-то ломаным линиям, Шорников никогда не интересовался. Он просто принимал это как факт. Особенно после того, как узнал, что воздушное движение - это запутанная, с точки зрения обывателя, сеть маршрутов и высотных "эшелонов" и любое отклонение на триста метров по вертикали может привести к катастрофе. Насколько нужно уйти в сторону, чтобы врезаться в борт другого лайнера, посреди, казалось бы, безбрежного неба, он точно не знал, но подозревал, что тоже ненамного. А потому - ломаные, значит, ломаные. Пусть летят, как положено. А сожалеть о лишних тридцати минутах полета - глупо. Раньше, в поездах с паровыми локомотивами, люди тратили на такой путь неделю. А еще раньше - полгода. Когда ездили на гужевом транспорте, от "ямы" к "яме".
"Ямщик, не гони... - Виктор потянулся и заглянул через плечо соседа в иллюминатор, - успеем..."
Облаков внизу не было. Как, впрочем, и вверху. Над приморьем стояла чудесная летняя погода. Виктор вспомнил взлет. Было, честно говоря, жутковато. Особенно когда, стараясь проскочить между грозовыми фронтами, самолет взмыл, словно ракета, под каким-то рискованным углом. В пилотаже пассажирских лайнеров Шорников разбирался еще слабее, чем в особенностях построения воздушных коридоров, но даже непосвященному было понятно, что пилоты рисковали. Ну да эти переживания остались позади. Так же, как легкий душок страха, которым был пропитан аэропорт. Там, в зале вылета, все прекрасно понимали, что новый захват ни одному из пяти отправляющихся бортов не грозит, но избавиться от нервозности никто не мог. Сейчас нервы успокоились, а безоблачная синева и яркое солнце помогли забыть о пережитом волнении. Теперь события дождливого утра воспринимались как немного необычная тема для обсуждения со знакомыми. Да и необычная лишь потому, что Виктору довелось побывать почти на месте происшествия.