– Я видел кое-что, – напрягаясь, проговорил лесник, – видение. Там были наши.
– Что именно ты видел?
– Укрепленный лагерь, изгоев, яму. В яме сидели Кверкус, король, гном, эльфийка и еще какая-то девушка, звавшая на помощь.
– Ты запомнил, где находится лагерь? – спросил Викхель.
Диондор взял паузу, пытаясь вспомнить видение.
– Да…да, смогу, точно смогу, – уверенно произнес он.
– Тогда нарисуй схему, – предложил Глеарос.
Охотнику помогли подняться, и он на скорую руку подробно начертил все, что видел, объяснив каждый объект и приблизительный путь до лагеря. А Глеарос тем временем запечатлел схему-рисунок на бумаге на всякий случай. Путники принялись активно разрабатывать тактику взятия лагеря и освобождения пленников. Наконец, после нескольких часов совместных идей они пришли к общему соглашению, решив разделиться на ударную и вспомогательную группы в виду значительных сил противника. Пока вспомогательная отвлекала на себя их основную часть, вторая группа должна была нанести разгромный удар по лагерю. Во вспомогательную вошли гномы-близнецы, Молох и Глеарос, а в ударную – все остальные. Глеарос сделал последние необходимые сноски к схеме, и, пожелав удачи друг другу, две группы разделились.
Глава 23
Дорога оказалась непростой. Обилие представавшей впереди растительности не давало вспомогательной группе достаточно резво продвигаться. Гномам и пустыннику приходилось справляться с природой, прорубывая коридор, пока эльф корректировал маршрут. Четверка продвигалась вглубь леса, где каждый сделанный шаг становился все тяжелее. На каждую сломанную ветку через несколько метров приходилось по паре новых, еще более толстых и неподатливых. Путникам даже казалось, что лес, имея собственное сознание, демонстрировал чужакам свою недоброжелательность. Вдобавок ко всему, ориентироваться по яркому дневному светилу в небе удавалось не всегда, поскольку лесная армия могучих деревьев периодически закрывала голубой небосвод, погружая путников в темноту. На первый взгляд могло показаться, что это время неумолимо быстро протекает, сменяя день на ночь. Подобные нерадушные перспективы сеяли в группе смутные сомнения, которые подтвердились, как только четверка вернулась на ранее проложенную тропу.
— Мы что, заблудились? – устало вопросил Стэн.
– Похоже на то, – донеслось от угрюмого Молоха.
– Сейчас бы пару глотков свежей медовухи. Боже, сколь же времени я не пил. Еще чуть-чуть — и кончусь.
– Еще чуть-чуть – и я сам тебя прикончу, если будешь травить душу. – Пригрозил Свэн.
— Скорее все гномы Острогорья сбреют себе бороды прежде, чем ты меня прикончишь, придурок.
— Может, проверим? – Свэн, кинув на землю топор, начал закатывать рукава, на что последовала аналогичная реакция со стороны другого гнома.
– Давай, уродец!
– О, нет! Вы еще подеритесь. – Подобное развитие событий явно не удовлетворило пустынника.
— Еще вот только говорящую тряпочку мы не слушали, — огрызнулся Свэн, сделав акцент на покрывавшем лицо пустынника шарфе.
-- Воистину говорят: два дебила – это сила.
– Какие два дебила? – гномы сперва не поняли, что Молох имеет в виду, но как только тот, сдерживаясь, едва не рассмеялся, до них дошло.
– Сейчас ты договоришься, тряпкоголовый. – Близнецы все свое возмущение одновременно переключили на спутника.
– Ну-ка прекратили все. – Эльф, наконец, дал понять, что он тоже присутствует. Впервые за все время путешествия он выглядел гневно. – Где-то там нас ждут товарищи, а мы здесь заблудились и выясняем отношения.
– Но он первый, – начал оправдываться Стэн, указывая на Молоха.
– Первый, последний. Вы что, дети малые?
– А что ты тут раскомандовался?
– Я всего лишь хочу найти Терсию с остальными. А для этого нужно двигаться вперед, пока не наступила ночь. Но вы решили иначе, забирая у себя и у меня драгоценное время.
Краткое объяснение эльфа на удивление образумило обе стороны конфликта, которые согласились с ним. Близнецы вспомнили о старике Варде, а на их лицах проступила так редкая для них сосредоточенность.
– Но мы потерялись.
– Значит, вновь найдем дорогу. Это все же лучше, чем ничего.
Озадаченный Глеарос штурмовал нарисованную схему, пытаясь во всем разобраться. Хоть он и имел представление о лесных походах, но все его знания сводились в теорию, а не в практику. Тем не менее, он не терял ни оптимизма, ни энтузиазма.
– Опять пойдем по тропе и будем понемногу с нее сворачивать к северу, – невозмутимо ответил эльф.
Четверо путников отправились дальше, вновь вступая в схватку с листвой. На этот раз никто не осмеливался говорить без веской причины, а все диалоги сводились к тому, что всех объединяло – нюансам пути. Глеарос периодически указывал на дорогу, направляя тройку в нужную сторону, на что те реагировали короткими кивками либо согласительным мычанием. Кроме того, он внимательно осматривал округу на наличие скрытых опасностей, а также попутно искал съедобную пищу. Судьба благоволила путешественникам и в первом, и даже во втором случаях. Эльфу на глаза попались какие-то крупные плоды синего цвета, что гроздями росли на разветвленном кусте. Их покрывал тонкий слой похожей на паутину пленки, а сами они были упругими по тактильным ощущениям. Тщательно изучив их, он сорвал несколько гроздей, а затем раздал по одной каждому и оставил одну себе.
– Что это? – удивился Молох.
– Странно. А ты разве не в курсе?
– Нет. Просвети.
– Это абрикос. – Кратко пояснил ученый.
– Я прекрасно знаю, как выглядит абрикос, Глеарос.
– Это его отдельный вид. Весьма редкий для Восходных Земель. Между прочим, из них получаются отличные хмельные напитки.
Приняв намек эльфа, гномы резво устремились к усыпанному плодами кустарнику и взялись наполнять ими свои сумки.
– У нас называют его виноградным абрикосом или Эеддинским от названия вашей бывшей столицы Эеддин. Там единственное место на все девять стран, где они росли в таких количествах.
– К сожалению, я не видел этих плантаций. Никто из пустынников среднего возраста их не видел.
– Понимаю, – с неким сочувствием произнес Глеарос.
– Поразительно, – восхитился Молох, кусая сочный абрикос.
– Да, они очень вкусные.
– Нет, я про твои знания. – Уточнил пустынник. – Ты все знаешь обо всем. Как у тебя только все это в голове укладывается?
Скромная улыбка эльфа продемонстрировала смущение ее собственника.
– Я должен все знать.
– Должен? Это как?
– Там, откуда я родом, знания ощутимо помогают выжить.
– Только не говори, что ты из пустыни.
– Что? О, нет. – Рассмеялся Глеарос. – Наряду с Закатными Землями и вашей пустыней есть, как минимум, еще одно негостеприимное место. Трясущие Воды, расположенные в северной части Осколков. Там находится пара десятков самых неблагополучных и малозаселенных островов, на одном из которых «посчастливилось» мне родиться и вырасти.
– И чем они так страшны эти Воды?
– Они не страшны. Обычная океанская вода. Опасно то, в каком состоянии острова. Там, по сути, ничего нет, кроме камней да травы. Из-за капризов водной стихии на островах часто случаются неурожаи и потопы. Скудного улова рыбы не хватает, и соседним островам, благодаря Ее Величеству Энфирен, приходится делиться своими запасами с нами, за что нас частенько недолюбливают. Так бывает. Ты всегда будешь раздражать тех, кто дает тебе благо, а взамен ничего не получает взамен. В большинстве случаев нам нечего предложить взамен. Хотя вот я здесь.
– Предложил себя взамен?
– Можно и так сказать.
– И все-таки, почему Трясущие Воды? Частые штормы?
Доброжелательный взгляд, с которым эльф вел беседу, пропал с его лица.
– Есть кое-что страшнее неурожаев и штормов. Я это понял в шесть лет, когда впервые узнал, что такое сильное землетрясение. Страх навсегда выжег в моей памяти тот страшный день. День, когда у тебя под ногами с невиданной силой трещит земная твердь и рассыпается на куски, а в воздухе эхом разносятся неистовые вопли соплеменников. К этому нельзя привыкнуть ровно также, как ваш народ не может привыкнуть к неумолимому жару солнца.