Мы обнимаемся.
— Ну, как дела, братишка? — хлопаю я его по спине.
— Да, нормалёк, всё путём! Как сам? Надолго к нам?
— Карп, да я всегда здесь, — усмехаюсь я. — Ты что в повседневной жизни не чувствуешь моего незримого присутствия?
— Чувствуют знаешь что? — ржёт он.
— Ладно, — качаю я головой, — шутить потом будем. Пошли в машине что ли перетрём, раз ты не подготовился к моему приезду. Времени мало просто.
— Слушай, — немного мнётся он. — У нас тут гости уважаемые. Вот Кутеп из Баку услышал, что ты придёшь, захотел познакомиться.
— Познакомиться? — прищурившись спрашиваю я.
— Да-да, хотел, — подтверждает Кутеп, вставая из-за стола. — Как услышал, что сейчас Бро придёт, так аж сердце забилось. Хочу, честно говорю, очень познакомиться хочу, аж терпеть не могу, понимаешь меня?
Его люди начинают ржать. Сам он крупный и заплывший жиром. Рубашка поло от «Лакост», надетая под ветровку, перетягивает тело, делая его похожим на чайную колбасу. У Кутепа большой рыхлый нос, губы, как у сома и толстые щёки, по которым струится пот.
— А ты не очень-то воспитанный, да, Кутеп? — хмурюсь я. — Мы друг друга не знаем, а ты тут смехуёчки какие-то устраиваешь. Ты в гости приехал? Ну так имей уважение.
— Да… ладно-ладно, Бро, — вступает Карп. — Он пошутил просто.
— Да, — насмешливо говорит Кутеп. — Пошутил. Ты пошутил и я пошутил. Чё такого, сынок? А уважение я имею, не сомневайся. Могу тебя уважить. Раз пять или скока захочешь.
Его кренделя опять смеются. Он — тоже, а глаза остаются серьёзными. Глаза у него злые, недобрые.
— Ну, пошутил, значит пошутил, — киваю я. — Молодец, папаша. Пошли, Карп, перетрём, а потом вернёшься к своему клоуну, будешь дальше шутки слушать.
Смех обрывается.
— А ты в натуре дерзкий, — меняется в лице боров. — Слушай сюда, детка. Я Гасан Бакинский, для друзей Кутеп. Ты брата моего знаешь. Джемала. Джемо Бакинского. Знаешь?
— Знал, — спокойно отвечаю я.
— Знал, — повторяет он за мной. — Знал. А где он сейчас?
— Понятия не имею, — пожимаю я плечами. — Но среди живых его точно нет.
— Среди живых его нет, — опять повторяет он. — И кто его мочканул? Ты?
— Нет.
— Цвет?
— Сам у него спроси, — хмыкаю я.
— Спрошу, — соглашается Кутеп. — Спрошу, когда доберусь. А сейчас я с тебя спрашиваю.
— Э, э, Гасан, это чё за базар пошёл? — вступает Карп, сообразив, к чему дело идёт.
Его пацаны тоже встают с мест. Повисает напряжение.
— Базар, какой надо пошёл, — отвечает толстяк, — не суетись, Карп. Ты вор правильный, сам видишь, что беспредельщики творят. Не бойся, тебе ничего не предъявят, ты по понятиям живёшь.
При этих словах Кутеп вытаскивает из-за пояса волыну и направляет на меня.
— Ты думал, можешь делать, что хочешь? Думал можешь воров стрелять? Что ты думал вообще, а? Мне пох*ю, что ты думал. Потому что больше уже ничего думать не будешь.
Пот на его щеках выделяется обильнее, он выпрямляет и напрягает руку, а толстый волосатый палец ложится на спусковой крючок.
6. Время косячить и время отвечать
Палец ложится на спуск и не просто ложится, а давит, заставляя крючок, сдвинуться. И он, разумеется, сдвигается, приводя в движение спусковую тягу и запуская в действие весь ударно-спусковой механизм. Происходит молниеносная череда взаимодействий мелких деталей, в результате чего ударник бьёт по капсюлю, заставляя воспламениться порох, забитый в гильзу патрона.
Бах! И пуля, закрутившись в стволе, вылетает на волю. Впрочем, физические законы она преодолеть не в состоянии и поэтому летит не туда, куда ей заблагорассудится, а туда, куда её пошлёт стрелок, с поправкой на ветер и прочие негативные факторы.
В этот раз всё происходит точно так же. Кутеп своим волосатым пальцем-колбаской жмёт на спуск, и из ствола вылетает пуля, правда, летит она не в мой лоб, а в потолок «Кавказской кухни».
Происходит это потому, что Алик совершенно не зря получает свою высокую зарплату и Виктор тоже не зря. Они действуют быстро, в любом случае, быстрее этого Гасана Абдурахмана ибн Хоттаба. Впрочем, никакой этот Гасан не Хоттабыч, а обычный блатной мститель.
Алик, срываясь с места, подскакивает к этой туше и бьёт по руке снизу вверх, а Виктор — ребром ладони по кадыку. Я же просто уклоняюсь, уходя с обозначенной линии огня.
Бах! И пуля в потолке, а стрелок в нокауте.
В маленьком зале этого затрапезного ресторана выстрел звучит, как взрыв бомбы. Надеюсь, работники такое уже слышали и не испугаются, побросав на пол тарелки.
— Кутеп, ты чё творишь! — кричит опомнившийся Карп. — Ты, в натуре, берега попутал!