Голос его скрежещет.
— Не понял, Леонид Ильич…
— Ты что вытворяешь, э-э-э… я тебя спрашиваю! Ты думал э-э-э… я не узнаю, что ли? Да как ты посмел вообще?
Совершенно неожиданно голос его набирает силу и некоторую уверенность, правда впечатление этот разговор производит не самое благоприятное. Тем более, я даже не представляю, о чём именно идёт речь.
— Вот что… э-э-э… я тебе скажу… Это э-э-э… тебе просто так с рук не сойдёт, да. Это э-э-э… без шуток…
Твою дивизию, что ещё…
7. Партия сказала: надо, комсомол ответил: есть!
— Мальчишка, — скрежещет Леонид Ильич. — Я же э-э-м… тебя пре-ду-преж-дал! Кхм… Один раз пошутил и хватит!
Блин, ситуация немного нервная… Главное, что именно он имеет в виду?
— Леонид Ильич… — начинаю я.
— Не… не перебивай, — немного обиженным голосом останавливает меня он и машет сигаретой. — Так знаешь, куда зайти можно… если каждый… э-э-м… кто знаком с гене… ральным э-э-м… секретарём… будет на него ссылаться?
Фрикативная «г» звучит мягко и ласково и, несмотря на сигарету и грозный вид генсека, по-домашнему смягчает сцену. Ну и, судя по всему, речь идёт о меньшем из возможных проступков.
— Я могу объяснить, Леонид Ильич. Я, конечно…
— Кхм… Объяснить э-э-м… каждый может! А вот не допустить… не каждый… Садись… объясняй…
Я опускаюсь на стул и уточняю:
— Мы сейчас про недавнее совещание говорим?
— А ты ещё где-то… кхм?..
— Нет, я нет, но мало ли какую информацию вам… может фейки… ой, то есть дезинформацию…
Он внимательно смотрит на меня, ожидая объяснений, отставив руку с сигаретой подальше.
— Ладно… — говорю я, обречённо кивая, — врать не буду… вас, всё равно, не обманешь…
Он удовлетворённо крякает.
— Как вы вообще с этой сворой управляетесь? Нет, вы-то понятно, а вот как на низовых уровнях? Каждый только о себе думает, а не о деле, тянет одеяло на себя. Я подумал, что смогу вам объяснить, что вы поймёте, поэтому и использовал снова ваше имя. Как говорится, не корысти ради, а исключительно ради пользы дела. Мы же четыре месяца работаем, как Стаханов, делаем большое дело, а они хотят на готовое прийти. И ладно бы, если бы так, а то ведь из-за своей толкотни подковерной. Им дело-то наше неважно, им надо показать, кто главнее…
— Кто они? — хмурится Ильич.
— Ну… мы же вроде как под Суслова подпадаем, кто там с ним размерами меряется…
— Какими э-э-м… размерами? — делает удивлённые глаза Брежнев.
— А?
Он смотрит вопросительно.
— Простите, — смущаюсь я. — Сорвалось… Извините. Я имел в виду, кто с ним соревнуется за ваше внимание… тот и устраивает эти игры.
— Это, конечно э-э-м… ты по-детски кхм… рассуждаешь, но чем там они меряются? Давай, признавайся…
— Ну…
— Говори! — требует он.
Вот же прицепился…
— Ну, это не очень прилично, мне неловко, честно говоря, но есть такое выражение, что типа мериться членами… ну, вроде как выяснять, кто важнее…
Он поджимает губы, чуть наклоняет голову и, нахмурившись, упирается взглядом в стол. Переваривает.
— Кхм… понятно… — наконец произносит Ильич. — Рассказывай… дальше…
— Знаете, Леонид Ильич… посудите сами, зачем Армии наше движение? Допризывников готовить? Но при таком подходе оно не будет массовым. У нас, вообще-то, уже есть ДОСААФ, где будущие призывники могут овладевать военно-учётными специальностями. Мы ставим гораздо более широкие цели. И мы не против привлечения армии, мы же тесно сотрудничаем с военными, и хотим ещё расширять это сотрудничество. Но нам важно не палками загонять пацанов, а сделать так, чтобы они сами хотели вступить. И задачи у нас очень амбициозные. Воспитание, причём, не такое, как в школе, где придёт директор на классный час и расскажет что Запад с помощью джинсов пытается растлить нашу молодёжь.
— А что такое э-э-м… бывает?
— У нас в школе было, — пожимаю я плечами. — Но, что бы в таком ключе не говорилось, это только противодействие будет рождать. Психология.
— А ты кхм… что хочешь делать?
— Рассказывать настоящую историю в увлекательном ключе, говорить о вызовах сегодняшнего дня и задачах стоящих перед страной. Хотим также привлекать дополнительными активностями. Мы уже с министерством высшего и среднего специального образования работаем по составлению методики, привлекаем учёных, народных учителей, литераторов, педагогов из «Артека» и «Орлёнка», международников из АПН приглашаем. Даже обратились к модельерам, хотим конкурс среди молодёжи провести на лучшую униформу. Текстильщики и хлопкоробы согласны принять участие в создании образа современного молодого человека. В ближайшее время готовим совместное всесоюзное совещание. Работа кипит, Леонид Ильич. И тут приходит такой полковник Толстиков и говорит, что типа вы ничего не понимаете и не умеете. Причём, он же выслушал полный отчёт о проделанном.