Броуд взглянул на яйцо, что держал в руках, потом всмотрелся в глаза Холта. Его лицо искривилось в болезненной гримасе, как будто он боролся с каким-то внутренним демоном. И вдруг Всадник протянул забракованное яйцо мальчику.
– Уничтожь его.
– Я?
– Ты. – Броуд сунул яйцо в руки Холту. – Будет тяжело. Возможно, ничего подобного тебе еще не приходилось делать. Но быть Всадником также нелегко. Временами это требует жестокости. Бывают моменты, когда ты должен отнять жизнь, чтобы ее спасти, когда должен следовать своей клятве, даже если это означает, что позволишь своим близким умереть.
Холт забеспокоился: в своем ли уме его собеседник?
– Ступай, – велел Броуд. – Вон туда, к краю обрыва. И брось его.
– Вы же шутите, верно?
– Я серьезен, как никогда. Ты находишься в том возрасте, когда бунтарский дух и мечты могут сбить с истинного пути. Жизнь трудна, парень. Независимо от того, Всадник ты или мойщик горшков. Но если ты уверен, что достоин занять место среди нас, сделай это – избавься от яйца.
Ошеломленный Холт не мог сдвинуться с места. Он прижал яйцо к груди, точно в нем таилось исцеление от всех болезней мира. Будучи гораздо меньше других, не отбракованных, размером оно все равно было почти с арбуз.
Холт понимал, что ему следует проявить мужество перед Броудом, поэтому, сглотнув, подросток двинулся к обрыву. Уже наступила ночь, и мир снаружи как раз соответствовал его настроению. Когда Холт приблизился к краю пещеры, его встретил неистовый порыв морского ветра, перед силой которого пришлось склонить голову. Даже грохот волн казался отсюда приглушенным и далеким. Бездонные глубины, черневшие внизу, еще более усугубляли жестокость ситуации.
Мальчик остановился в шаге от обрыва. Это было ошибкой. Он должен был дойти до конца и, не размышляя, сбросить свою ношу. Остановившись, Холт задумался.
Всего несколько шагов. Всего несколько шагов.
Холт сделал еще два. И снова остановился.
Его кожу покалывало от холода, а к шквальной мощи ветра добавился оглушительный грохот.
«Просто сделай это», – пытался заставить он себя.
Над головой ярко мерцали луна и звезды. И тут Холт совершил еще одну ошибку. Он посмотрел на яйцо. В слабом лунном свете белая полоска выделялась ярче, мерцая нежным серебристым сиянием.
«Это луна в нем отражается, – убеждал себя Холт. – Это всего лишь камень. Холодный, грубый камень».
Внезапный жар вспыхнул в ладонях мальчика. От неожиданности он чуть не выронил яйцо, но все же удержал. А если это ему не почудилось, рассуждал ошарашенный Холт. Однако приятное тепло так же быстро исчезло, и камень снова стал прохладным.
Что это значит? Холт ничего не знал о драконьих яйцах. Понимало ли это существо, что кто-то находится рядом? Знало ли оно, что он собирается сделать?
Холт моргнул и собрался с мыслями. Даже если он струсит и вернется к ожидавшему его Всаднику, Изера в любом случае потребует уничтожить яйцо. Холт не скоро забудет, с какой силой проявилось ее отвращение в тот момент, когда магия Праматери обратилась на него, Холта.
Подросток сделал последний шаг. Он держал яйцо перед собой, над его будущей, залитой водой могилой.
Внутри Холта бушевала буря. Неужели он так сильно хотел стать Всадником, что готов был воспользоваться любым ничтожным шансом присоединиться к ним? И все же бросить вызов Броуду и Изере, отринуть заповеди Ордена… Это точно не приблизит его к мечте.
«Я не могу этого сделать», – с отчаянием подумал Холт.
Мальчик отступил от пропасти и крепко прижал яйцо к груди. От него снова исходил жар, как будто еще невылупившееся существо почувствовало, что он сделал, и поблагодарило его.
«Ну, вот и все. Я подвел Броуда. И Всадником мне не стать никогда».
Теперь ясно, что для этого ему не хватало смелости.
Холт поплелся обратно в центр инкубатория.
Броуд внимательно следил, как он возвращается, – выражение его лица было непроницаемым.
– Я так и думал, Холт. Дай мне яйцо. Я сделаю все сам.
Передавая яйцо старому Всаднику, подросток изо всех сил старался, чтобы руки его не дрожали. Мужчина сунул его под мышку, затем взъерошил волосы Холта, награждая шутливым тычком.
– Такая жизнь не для всех, понимаешь?
Холт как раз собирался сказать, что все понял, когда с его собеседником произошла странная перемена. Старый Всадник поморщился и замер. Его взгляд затуманился, а веки затрепетали. Мгновение спустя Броуд с тяжелым вздохом вышел из ступора.
– Похоже, мой старый приятель Сильверстрайк требует, чтобы я присоединился к нему для «подобающего воссоединения». – Броуд потер переносицу, будто чтобы унять боль и собраться с силами. – Хорошо, покончили с этим, мойщик горшков.