Хотя в ведомстве Редера не все было гладко. Смерть Окакуры и гневные тирады Синтии уже привели его подчиненных на грань коллективного нервного срыва. Они становились нервозными и угрюмыми, когда она оказывалась поблизости, и нервозными и склонными к самому черному юмору, когда ее поблизости не наблюдалось.
К чести лейтенанта Роббинс, она казалась по-настоящему озабочена решением множества стоящих перед их отделом проблем, а не только бесцеремонные указания раздавала. Однако благие намерения не слишком успешно смягчали негативный эффект от ее постоянного критиканства. Правила хорошего тона в бортинженерном отделе то и дело отправлялись ко всем чертям, а ведь там работала десятая часть всей команды "Непобедимого"; причем, не считая пилотов, пожалуй, самая важная часть.
В первую свою рабочую неделю Редер сделал акцент на запоминании имен, лиц и функций своих подчиненных - к смущению и замешательству своего заместителя.
- Неужели вы со всеми этими людьми служили? - спросила Роббинс, когда он поприветствовал уже четвертого человека из тех, кого она пока еще лично ему не представляла.
- Нет, не служил, - с неодобрительным смешком отозвался Редер. - Я просто их личные дела просмотрел.
- Вы их имена запомнили? - воскликнула она, изумленная не меньше, чем если бы Редер ей сказал, что он их мысли читает.
Вспоминая об этом, Редер покачал головой. "Надо же, - подумал он. - Эта девушка все детали "спида" назубок знает. И в то же самое время из всех тех людей, которые с ней работают, она способна лишь к трем-четырем по имени обратиться". Насколько он мог судить, для Синтии Роббинс все члены команды представляли собой взаимозаменяемые детали, и каждый из них был не индивидуальнее фунта мелких гвоздей. "И не одушевленнее", - со вздохом добавил Питер.
Впрочем, как ему казалось, прогресс уже намечался. Со времени его прибытия мораль в коллективе заметно поднялась, и даже сама Синтия в целом стала менее ворчливой и замкнутой. Редер также заставил своих людей перебрать целую гору забракованных деталей и починить все, что только было возможно. Удручающе ничтожное число, если учитывать нынешнее состояние бюджета его отдела. Треснутые и загадочным образом покореженные компоненты стали главной проблемой, учитывая то, что многие подобные дефекты были практически незаметны.
"Еще одна причина уважать талант лейтенанта Роббинс, - подумал Редер. Или сомневаться в ее честности, если так больше нравится". Но что ему больше нравится, он пока для себя выбрать не мог.
"Так или иначе, - решил Питер, выключая монитор, - эскадрилья готова как никогда. Все "спиды" проверены и перепроверены, все люди вымуштрованы так, что будьте-нате. Конечно, всегда нужно ждать неожиданности, - подумал он, стуча по деревянному брусочку, который он на счастье держал у себя на столе, - но все возможное мы точно сделали".
Успех сегодняшнего занятия превзойти было сложно, особенно учитывая то, что они шли следом. "Но я уверен, - подумал Редер, - мы тут кое-кого удивим. Мы их всех переплюнем и обштопаем".
Первый рабочий рейс "Непобедимого" был легкой прогулкой для Редера и его людей только до этого момента. С тревогой ожидавшийся приказ капитана о вылете эскадрильи был наконец дан, и полетная палуба так ощутимо оживилась, что, глядя на нее сверху, при желании там можно было различить гигантскую улыбающуюся физиономию. Мужчины и женщины на полном ходу сновали туда-сюда, создавая красочное смешение отшлифованной точности с полным хаосом, причем все вели себя так, словно были на палубе в одиночестве. И все же невесть каким чудом столкновений не происходило. Каждый благополучно добирался до нужного места и выполнял свою задачу, после чего двигался выполнять следующую, представляясь при этом в чем-то больше обычного человека. Тележки и краны вовсю рокотали, а в воздухе висел слабый запах озона и вакуумной замазки.
Тем не менее "спиды" были заправлены не за рекордно короткий срок, с неудовольствием заметил Редер, наблюдая за балетными прыжками членов команды, пока те закрепляли крепежные детали и шланги. Впрочем, вся работа была проделана более чем компетентно, пусть даже не так стремительно, как бы ему хотелось, и за нее определенно не было стыдно. Однако радовать этим известием ответственного за нее старшину Редер не собирался. В конце концов, учения для того и существовали, чтобы прогнать команду по всем этапам, а затем сопоставить реальные результаты с ожиданиями.
"И если честно, - с радостью подытожил Редер, - то мои ожидания оказались заниженными. У меня здесь чертовски классный народ подобрался". Но в следующий раз этот чертовски классный народ мог и обязан был справиться еще лучше.
Редер сидел у себя в каюте и надзирал за полетной палубой. Наблюдая за мониторами, прислушиваясь и временами выдавая советы, он с каждой минутой становился все более доволен собой. Это продолжалось до тех пор, пока на одном из мониторов перед ним с торжественным заявлением не возник командир эскадрильи.
- Редер, она опять за свое.
- Иду, - откликнулся Питер.
Не было нужды спрашивать, кто такая "она". Через несколько минут, приблизившись к оку этой сравнительно небольшой бури, он услышал, как Роббинс ревет:
- Моя аппаратура откалибрована!
"Роббинс, кричать на офицера?" - в отчаянии подумал Питер.
- Что случилось? - спокойно спросил он затем.
Три красные физиономии и черное лицо ар-Рашида разом повернулись к нему. На всех в разной форме выражалась мольба.
- Ваш заместитель упорно Гивенсу летать не дает, - прорычал командир эскадрильи Шелдон. - И уверяю вас, никакой особой поломки тут нет. Просто у нее на мониторе какой-то подозрительный "пик" выскочил.
- Если спросите меня, коммандер, то этот пик у нее в голове выскочил. Потому что там и впрямь ситуация пиковая. Просто она по какой-то причине меня не любит. - Гивенс перевел огненный взор с Редера на Роббинс.
"Ого, - подумал Питер. - А я и не подозревал, что этот юнец умеет так словами жонглировать. И все же это прямое оскорбление". Он бросил на Шелдона многозначительный взгляд, призывая его приструнить своего парня.