По завершении плодотворного совещания Редер почувствовал себя страшно довольным и готовым ко всему.
Спешно прибыв в свой кабинет, Питер настроил аудиосистему и один из мониторов на учебную схватку эскадрильи. Вообще-то он не собирался этого делать. Он убеждал себя, что это будет чистой воды мазохизм. Он слишком хорошо себя знал, чтобы не понимать, что на каком-то подсознательном уровне ему будет больно там отсутствовать и не быть в гуще событий.
Но затем Питер решил, что просто должен узнать, каков Шелдон как командир эскадрильи. Он предположил, что Шелдон окажется блестящим командиром, основываясь на его стойкой поддержке Гивенса. Питер знал, что будь он под началом у командира, который так его поддерживает, он бы за этим человеком хоть на край света пошел. Но обоснованно ли было такое суждение? Так ли Шелдон хорош был в "спиде", как на земле? Между двумя этими вещами существовала колоссальная разница.
Эскадрилья уже улетела слишком далеко и была слишком разрознена, чтобы судовые мониторы реально ее демонстрировали. Компьютеры создавали имитационную карту, где с края указывалась скорость "спидов", их направление и расстояние от "Непобедимого". На капитанском мостике это была громадная голокарта, демонстрировавшая их передвижение в трех измерениях, где изогнутые конуса показывали возможный курс каждого "спида". В тесном кабинете Редера этот комплексный дисплей был сжат под плоским экраном монитора, давая ему запутанную массу сигналов и их опознавательные номера.
Для обычного человека экран был почти неразборчив, но Питер давно набил себе руку по части распутывания всей этой сумятицы и извлечения из нее смысла. Для учений эскадрилья разбилась на две части, голубую и зеленую, и точки на экране были именно этих цветов.
Увидев эти точки, Редер ухмыльнулся. В свое время всем непременно хотелось быть в "красной эскадрилье". Отношения из-за этого так испортились, что в конце концов начальство решило вообще устранить красный цвет из подобных игр. "Нехарактерно мудрое решение", - одобрительно подумал Питер. Впрочем, его всегда выбирали в красные, так что он мог позволить себе быть великодушным.
Внимательно наблюдая за экраном, Питер прислушивался к резким командам и откликам пилотов. В голове у него тем временем создавался тот самый трехмерный образ, на который экран только намекал. Его мысленное око видело искорки горящих на отдалении звезд, ощущало присутствие вокруг него братьев-пилотов точно так же, как это делали Шелдон и все остальные.
Тут Питер покачал головой. "Ну-ну, парень, - предостерег он себя, - не стоит так уж в это влезать". Тогда он заставил свой разум просто оценивать ползущие по монитору отметки. И был просто заворожен. Они блестяще работали! Шелдон был потрясающим командиром эскадрильи, а его люди - фантастическими летчиками. Даже Гивенс, к перспективам которого, основываясь на его излишней самонадеянности, Редер относился прохладно, оказался превосходным пилотом. "Неудивительно, - подумал Питер, - что Шелдон так хотел иметь его при себе".
Он устроился поудобнее, чтобы насладиться учениями со вкусом подлинного ценителя. В "спиде" ты был быстрее всех в космосе, или, по крайней мере, самым маневренным, не считая самонаводящейся ракеты, лазерного луча или плазменного разряда. Идущие на тебя ракеты ты еще мог зафиксировать, а вот гостинец из энергетического оружия прибывал раньше, чем датчик успевал дать тебе нужное показание. Тебе требовалось чуять, что должно случиться, делать то, чего не мог ни один бортовой компьютер; вот почему присутствие пилотов оправдывало дополнительный вес систем жизнеобеспечения, несмотря на тот факт, что столько "жэ", сколько бортовой компьютер, они, разумеется, не выдерживали.
Гивенс поглубже осел на сиденье, что было для него тайным знаком удовлетворения происходящим. Его привлекательное лицо было почти безмятежным от сосредоточения, пока он выполнял плавный поворот на крыле своего партнера по звену. "И это меня они хотели до полетов не допустить", - саркастически ухмыльнулся он.
С такой усмешкой лицо его стало менее привлекательным. Впрочем, видеть этого все равно никто не мог; в скафандре Гивенс представлял собой всего лишь продолговатую фигуру с плавными очертаниями, подобную глиняной модели человеческого существа, да и эта фигура была почти скрыта под похожими на лепестки ремнями безопасности.
Гивенс позволил своим мыслям самую малость задержаться на этом нелепом лейтенанте Роббинс. Пожалуй, она была очень даже мила в своей эксцентричности. "Может, она так мое внимание привлекает? - подумал он и самодовольно улыбнулся. - Напрасно, она совсем не в моем вкусе. А может, дать этой дурочке шанс? Или доложить куда следует о ее сексуальных домогательствах? - Гивенс осклабился. - Крутой выбор".
- Эй, братишка, - обратился к Гивенсу Апач, его партнер по звену. Чего там такого смешного?
- Я просто лейтенанта Роббинс и ее невероятную сбой-машину вспомнил.
Апач рассмеялся.
- Ага, эта милашка на тебя ее навострила. Тишина по моей команде. Тишина.
Гивенс и Апач одновременно заглушили моторы, кладя свои машины в дрейф. План заключался в том, чтобы позволить "голубой эскадрилье" их обогнать, а потом ударить по голубым сзади; без включенного мотора, источающего ионизированные частицы, "спид" поразительно слабо распознавался на датчиках. Классический ход - и голубые наверняка будут его ожидать. Вот почему два "спида" держались так близко друг к другу, надеясь одурачить датчики "противника" и заставить их искать "другой" "спид" до тех пор, пока не будет уже слишком поздно. Гивенс лежал в зловещей тишине, и ничто, кроме звезд и светящихся графико-схематических проекций пассивного блока датчиков, не просачивалось через бортовой компьютер.
"А вот и они, - удовлетворенно подумал Гивенс. - Вперед, ребята, еще шажок к преждевременной отставке". Чистая мальчишеская радость пронизывала лейтенанта, пока добыча неслась к нему, совершенно не сознавая об опасности.
И тут его мотор вдруг завелся.
- Ты что, Гивенс? - проревел Апач, когда к ним с победными криками устремилась "голубая эскадрилья".