- Он... не... подается, - выдохнул Гивенс.
- Конечно, не подается! - возбужденно рявкнула Синтия. - Эти запоры из особого материала изготовлены...
- Мы знаем, лейтенант, из чего они изготовлены, - сквозь зубы процедил Редер. - Разве я вас не попросил...
- Заткнуться? Есть, сэр. - Роббинс ухитрилась принять что-то вроде сидячей стойки "смирно". Смотрела она прямо перед собой.
"Эх, Синда, - подумал Питер, - а наполовину у тебя ничего не бывает? Когда ты кого-то достаешь, то до упора; а когда удила закусываешь, то ты прямо как та формочка, в которой тебя отлили".
- У меня ничего не выходит, - отчаянно-жалобным голосом произнес Гивенс. - Он не подается.
- Подастся, - настаивал Редер.:- Непременно подастся. Бейте еще, ободрил он молодого пилота.
- Да-да. Надо бить, - пробормотал Гивенс и снова обрушился на люк.
Он был не на шутку потрясен, когда могучие удары наконец сломали непокорный запор. И изумленно воззрился на звезды.
- Ур-ра! - заорал Гивенс и прыгнул. Он тут же закувыркался в пустоте, и звезды вихрем закружились на его лицевой пластине; "спид" тоже закружился, сохраняя свое относительное положение, а затем исчез в газовой вспышке, когда свихнувшийся бортовой компьютер резко изменил курс, уклоняясь от своих оппонентов.
- Я выбрался! - крикнул Гивенс.
- Понятно, - прозвучал прямо у него в ухе голос Шелдона. И где-то вдалеке вдруг расцвела яркая вспышка, которая затем так же внезапно и погасла. Тогда Гивенс включил поисковый маяк и стал дожидаться спасательной команды. Ему вполне хватило времени ощутить и грусть, и страх и сожаление и растущий гнев.
Крошечная красная точка заискрилась на мониторе у Редера, и Роббинс радостно вскочила со стула.
- Ура, он спасен! - воскликнула девушка. Неподдельный восторг в ее улыбке изумил Питера.
- А мне казалось, он вам не очень нравится, - заметил он. Синтия остановила свою победную пляску и с разинутым ртом на него уставилась.
- Конечно, мы не друзья, - наконец сказала она, - но я бы не хотела, чтобы он умер или что-то в таком роде.
Редер лишь уставился на нее в ответ. "Не друзья, - подумал он. - Я так чувствую, сдержанность в выражениях - один из многих твоих талантов. А ведь прямо сейчас ты идеальной подозреваемой в явной диверсии смотришься. И когда Гивенс вернется, лучше бы тебе быть там, где он тебя не найдет".
- Теперь мне от вас, лейтенант Роббинс, вот что потребуется. Я хочу, чтобы вы пошли к себе в кабинет и написали обо всем этом инциденте подробный рапорт. Затем я хочу, чтобы вы прилежно освободили свой стол от всей бумажной работы, какая там могла накопиться. При этом вам следует запереть дверь кабинета и не выходить оттуда, пока я за вами не приду. Вы меня понимаете?
Девушка озабоченно нахмурилась.
- Никак нет, сэр, не понимаю, - возразила она. - Через двенадцать минут сюда поврежденные "спиды" прибудут. Мне нужно быть на главной, палубе, а не у себя в кабинете.
- Видите ли, как только лейтенант Гивенс вернется, он обязательно станет искать, кого бы ему обвинить. А поскольку вы с ним не друзья, то на вас он, скорее всего, и ополчится.
Синтия оцепенела и медленно приняла стойку "смирно".
- Вы правда так думаете, сэр? Что я это сделала? - От изумления и недоверия ее карие глаза стали совсем огромными.
Редеру показалось, что по лицу ее промелькнула настоящая боль. "Хотя, подумал он затем, - если она виновна, она хочет, чтобы я ее невиновной считал. Быть может, она просто отличная актриса".
- Поймите, лейтенант, - сказал он, - дело не в том, что думаю я, а в том, что подумают Гивенс и все остальные. Предстоит расследование этот инцидента. И тогда выяснится, что у вас были и необходимые знания, и удобный случай, и возможный мотив для...
- Мотив? Какой у меня может быть мотив убить Гивенса? Людей не убивают только за то, что они самодовольные придурки! В этом случае их просто избегают. - Тяжело дыша, Роббинс взглянула прямо в глаза коммандеру. - Вы же слышали меня, сэр. Я просила не брать этот "спид". Я нянчила эту машину как больного ребенка, и все в эскадрилье это знают. Как вы могли обратить мою заботу в вину?
- Хороший вопрос, - признал Редер. - Не знаю, но... - Он немного помолчал. - Думаю, будет лучше, если вся команда, ответственная за этот "спид", будет допрошена отделом контрразведки, прежде чем мы еще чем-то займемся.
Синтия, если это только было возможно, еще больше оцепенела.
- Меня обвиняют, сэр?
- Нет, - терпеливо ответил Редер. - Но вы и вся команда обслуживания будете допрошены. Учитывая случившееся, это и неизбежно, и необходимо. Имейте в виду, лейтенант, что допуск на этот "спид" дал я, а следовательно, мне также придется ответить на некоторые тяжелые вопросы. Чем раньше мы позволим их задать, тем скорее сможем вернуться обратно к работе. - Он посмотрел девушке в глаза, пока она явно пробивала себе дорогу через трясину противоречивых эмоций.
- Так точно, сэр, - наконец сквозь зубы ответила Роббинс. Затем она развернулась и зашагала прочь из кабинета. Ее напряженная спина словно бы ожидала удара сзади.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
"Уже можно почувствовать разницу", - думал Редер, обходя громадную светлую полость главной палубы, общаясь с командами обслуживания и всячески напоминая о своем присутствии. Впрочем, мое уверенное поведение поднятию морального духа моих людей, похоже, не очень способствует, - пробормотал он себе под нос.
- Как скоро мы с этим справимся? - спросил затем Редер у ар-Рашида.
- Вы про этот "спид", сэр? - Отвечая, ар-Рашид продолжал внимательно изучать участок крыла. - Минут через двадцать. Может, через полчаса. Старшина пожал плечами. - А если вы, сэр, про то, как все себя чувствуют, тут он взглянул на коммандера, - то понятия не имею. Я даже не знаю, можно ли вообще с этим справиться.
- Не темните, старшина, - сухо попросил Питер. - Скажите мне откровенно, как вы на самом деле себя чувствуете.
- Чертовски скверно, сэр. - Он серьезно взглянул на Редера. - Как будто меня предали, побили. И еще мне очень тоскливо. Вам не довелось знать лейтенанта Лонго, но она была чудесной женщиной и прекрасным пилотом. Ар-Рашид покачал головой. - Это очень больно меня ударило, сэр. С тех пор, как вы сюда прибыли, все шло так хорошо, и людям уже стало казаться, что никаких "инцидентов" больше не будет. - В голосе старшины прозвучала неподдельная горечь.