— Вряд ли. Меня сильно ранили в битве, моё настоящее тело находится на грани разрушения, а сознание в подобном самолично созданном мире. Остальные волшебники из коалиции либо умерли, либо ушли дальше.
— Бесят, когда прошлые поколения наделают… — Артиос пытался нащупать цензурное слово. — М-м-м, всякого, а их потомкам приходится убирать за ними.
— В каком-то смысле ты прав. Но, увы, я не могу никак повлиять на ситуацию.
— Почему же? — Артиос хищно улыбнулся. — Поделись словарём для расшифровки записей из твоего кольца.
— Серьёзно? Ты думал, что сможешь надавить на меня чувством вины за мир, а после заставишь отдать мне МОИ знания в твои руки?
— Да ладно тебе, ты же всё равно мёртв.
— Я раненый, но не мёртвый.
— Но находишься в аналогичном иллюзорном мире, в вечном сне, всё равно что мёртв. Так поделись знаниями для будущих поколений!
— Ты не возьмёшь меня такими дешёвыми манипуляциями.
— Ладно, что ты хочешь взамен? — Артиос перешёл на торг.
— Ты думаешь, что со словарём сможешь понять всё написанное? — снисходительно улыбнулся Альфред. — Это ведь даже не учебник, это просто мои личные записи, пометки.
— Даже без словаря я что-то разобрал, — парировал Артиос. — Вот смотри!
После утомительной и затяжной демонстрации Артиосу удалось спрятать в свою энергетическую структуру целую чашку с чаем, а после вернуть её половину в реальный мир.
— Вот!
— Что вот? — расхохотался Альфред. — Половина чашки, серьёзно? Я уже не верю, что это моё кольцо, дай посмотрю.
Артиос даже не понял, как кольцо само соскользнуло с его пальца и оказалось в руках его собеседника.
— Нет, оно точно моё, — загадочно вздохнул Альфред, вертя кольцо в руках. — Я снял его лишь один раз, перед тем как погрузится в вечный сон. Кольцо всегда было при мне, поэтому и защитных чар на него я не накладывал. Кстати, как ты его нашёл?
— В сокровищнице, которую охранял голем.
— Ого, она до сих пор существует… — протянул Альфред. — Пережила даже мою империю. Ладно, забирай и проваливай, ты меня утомил.
— Но… — Артиос споймал брошенное кольцо.
— Уже началось саморазрушение темницы, — Альфред показал пальцем вверх, где началось странное мерцание пространства. — Если не поторопишься, то вместе с миром разрушится и твоё сознание.
— Кстати, а почему такая сильная волшебница не смогла просто разрубить цепи как я?
— Потому что магический урон зависит от силы заключенного. Тебе просто повезло, что ты немощный, — со словами Альфреда отвалился кусок террасы.
— А почему последняя цепь отвалилась сама? — Артиос уже начал идти в направлении двери, попутно задавая вопросы.
— Потому что их не нужно было ломать. Цикл воспоминаний был направлен на твоё изменение.
— Какое нахрен изменение? Половина из них не несли никакого смысла!
— Возможно суть была в том, чтобы ты отпустил прошлое, принял и смирился, перестал убиваться над тем, что не в силах изменить, — пожал плечами спокойный Альфред с лёгкой улыбкой на лице. — Извини, не могу сказать точнее, у меня нет доступа к твоему сознанию.
— Но я давно принял своё прошлое, — продолжал настаивать на своём Артиос.
— Возможно, смысл заключался в том, чтобы ты перестал себе врать, — продолжая загадочно улыбаться молвил Альфред. — Я советую тебе всё же поторопиться, темница вот-вот разрушится.
— Ладно, ладно, я всё равно уже всё узнал: ты просто поехавший безумец.
— Поехавший и безумец разве не одно и тоже? — наклонил голову вбок Альфред. — И ещё, ты же в курсе, что месть плохой союзник? Она может дать тебе огромную силу и мотивацию, но в тоже время может и погубить тебя. К тому же, что случится, когда ты исполнишь её? Ты останешься пустым, без цели в жизни, подумай над этим. Месть — обоюдоострый меч. Сейчас она горит в твоей груди, питает твой разум и душу, но это не будет длится вечной. Тебе придётся найти ей замену и чем раньше, тем лучше. В идеале тебе лучше от неё отказаться, но ты не такой, верно?
— Каждый должен получить заслуженное.
— И какую цену ты заплатишь в этот раз? — добродушный тон Альфреда сменился холодным, слегка презрительным. — Сколько раз ты проходил через циклы своего прошлого? Сотни, тысячи? Тем не менее, ты продолжаешь игнорировать свои пороки, тебе легче обречь себя на новые страдания, чем посмотреть правде в глаза. Ты не умеешь прощать, поэтому тебе и пришлось рубить одну из цепей. Твоя гордость переросла в гордыню и мешает тебе жить. Твоё недоверие уже нельзя назвать осторожностью, и оно связывает тебя подобно кандалам…