Торус отложил перо и подошёл к небольшому окну. Его форт был построен в суровых горах, стены в несколько рядов защищали неприступное место. Где-то внизу артефакторы вместе с рунными магами чинили магического голема.
А под фортом и в горе пролегали глубокие туннели: в случае нужны в них можно было спрятать десятки тысячи людей. Подземные хранилища заполненный провиантом позволяли держаться под осадой несколько лет. Штурмом же взять фортификацию не представлялось возможным.
В лучшем случае врагу удастся преодолеть первую стену, за которой находится вторая, высеченная прямо в горе. Лестницы ко второму рубежу обороны не поставишь, таран тоже подвезти не удастся, потому что проход через скалы был очень узким.
Люди Торуса, грозные воины, сейчас с помощью крюков и тросов поднимали на вторую стену детали для новых защитных вооружений. Груз было быстрее доставлять с помощью кранов, нежели везти через главные ворота. К тому же проход через скалы был очень узким, а сорваться с края было проще простого.
Этот форт множество раз подвергался осаде талантливых стратегов и полководцев, но все они терпели крах, даже маркиз. Но одному человеку удалось заставить защитников сдаться, Торус прекрасно помнил тот ужасный день гражданской войны.
Мёртвый генерал помнил величие и крах королевства Стенос. Ужасное время, когда брат пошёл против брата, когда народ живший в мире начал жечь дома друг друга. Торус никогда не забудет день переворота.
Младший брат убил великого короля прямо на троне. Меч пронзил сердце окропив кровью и бесчестьем тронный зал, а потом в столице началась бойня. Личная гвардия короля была прижата рыцарями Белоснежного барса.
А ведь короля предупреждали о возможной попытке переворота, советовали принять меры. Но старый правитель не желал слышать гадости о своём родственнике, за что и поплатился. Заговорщиков было больше, но оставались и верные клятве люди. Ордена, которые ставили честь выше золота.
Одним из таких орденов был Лазурный дракон. Верховный магистр присутствовал в столице в день переворота и смог спасти одного из будущих наследников. А после сбежал из столицы в Лихнис, в земли своего ордена. План молниеносно перерезать всех союзников короля провалился.
Торус лично возглавил сопротивление, яростно и безжалостно наносил удары по предателю родины. Но самопровозглашенного короля поддерживала иная сила, которая брала начало далеко за границами Стеноса. Эльфы, зверолюды или даже северные князья — кто-то приложил руку к случившемуся, у всех был мотив.
— Но жизнь ублюдка это не спасло, — оскалился жуткой улыбкой Верный генерал, открывая доставленное письмо.
Торус убил младшего короля в генеральном сражении, только сил закончить битву победой у них всё равно не хватило. Разбитая армия повстанцев разбрелась зализывать раны по своим владениям. А предатели, оставшиеся без лидера, погрузились в конфликты и ссоры.
Пока не появился он, тот кто объединил грызущихся за власть шавок. Торус ненавидел этого человека даже сильнее чем младшего брата короля. Именно он приехал к стенам форта и поставил перед чудом выжившим в генеральном сражении Торусом ультиматум.
— Преклони колено или я убью ребенка твоего короля! — слова из воспоминания будто вновь звучали под стенами форта.
Удар глефы с взрывом разрубил по пополам стол из железной ели. Торус никогда не забудет тот день, когда враг обманул его. Генерал принял предложение и поступился самым в главным в его жизни — честью. Но это не спасло жизнь будущего наследника.
— Приятное ощущение, — подумалось Артиосу. — Я что в раю?
Боль и усталость бесследно исчезли, давая свободу расслабленности и облегчению. Артиос медленно открыл глаза.
Он находился в маленьком озере диаметром не больше двадцати метров. Всё его тело обмывала вода небесно голубого цвета. Температура воды была идеальной, а прозрачность позволяла видеть дно водоёма. Гигантские кроны деревьев всё ещё скрывали небо, но над озером летали светлячки.
Артиос скользнул взглядом вверх и увидел высокий крутой склон. Он скатывался по-нему, ломая кости, около пятидесяти метров перед тем как упасть в озеро. Артиос должен был утонуть, но почему-то аккуратно лежал у берега, и только его лицо находилось над поверхностью.
Неожиданно вернулся слух и до ушей донеслось мелодичное тихое пение. Будто кто-то напевал себе мотив красивой, успокаивающей песни. В тоже время чувствовалась горесть и сердечная боль, которая стёрлась, пройдя через века.