– Благодарю, – ответил регент. – Не скрою, мы очень польщены, видя, что столь великая держава, как Советский Союз выказывает намерения сотрудничать с такой небольшой страной, как наша.
Далее разговор зашёл о местном сельском хозяйстве – основном занятии населения маленькой страны, затерянной среди диких гор.
В Читрале выращивали пшеницу, ячмень, а также орехи и различные фрукты. Хрущёв, озаботившись недопущением производства наркотиков из местного опиумного мака, с ходу предложил крестьянам выращивать на продажу какие-нибудь фрукты, которые не растут в средней полосе СССР, например, персики, абрикосы и финики.
– Мы будем у вас их закупать, чем больше, тем лучше, – пояснил Никита Сергеевич. – Страна у нас большая, но холодная, спрос на фрукты очень большой. Наши среднеазиатские республики и полуостров Крым нас, конечно, снабжают, но на всех не хватает.
– Мы бы с удовольствием, но как эти фрукты вывозить? – набравшись храбрости, спросил один из старейшин. – Абрикосы и персики – фрукты нежные, на ишаке по ущельям их и до главного базара в Читрале не вдруг довезёшь, а тут – в Россию?
Первый секретарь отметил, что Виктор Михайлович Суходрев хотя и пытался переводить речь крестьянина как можно ближе к оригиналу, но, не зная местного наречия, был вынужден переводить с неродного для местных жителей английского. Само собой, некоторые смысловые нюансы при двойном переводе неизбежно утрачивались.
– Были бы фрукты, а как вывозить – наши инженеры придумают, – успокоил Хрущёв. – Дирижаблями возить будем, они летают плавно, и грузиться могут прямо в отдалённых долинах.
– Так от нас уже фрукты такими воздушными кораблями возят, – вставил благообразный бородатый старик в тёмной одежде, явно неловко чувствующий себя в обществе столь высоких особ. – А взамен привозят русские товары.
– Это уважаемый Али-ага, один из старейшин общины калашей из долины Бамборет, – представил его регент.
– Очень хорошо придумали! – тут же заинтересовался Первый секретарь. – Я с вами, достопоченный Али-ага, после приёма хотел бы поговорить чуть подробнее.
– Конечно, это для меня великая честь, с удовольствием всё расскажу, – заверил старик. – Можно было бы и показать, если его величество Мехтар России соблаговолит потратить несколько часов своего драгоценного времени...
Хрущёв улыбнулся:
– Я ни в коем случае не Мехтар, должность, которую я занимаю – выборная, а не наследственная. Но это сейчас неважно. Мне было бы очень интересно посмотреть и поближе познакомиться с вашим народом. Мне рассказывали о нём много интересного, было бы очень увлекательно посмотреть на всё своими глазами.
Он задумался на несколько секунд:
– Могу ли я пригласить его высочество принца Мухаммеда Саифа, вас, ваше превосходительство регент, и ваших министров, совершить небольшую воздушную прогулку на дирижабле советской делегации в селение уважаемого Али-ага?
Когда Суходрев перевёл его слова на английский, лицо принца осветилось радостью.
Никита Сергеевич всё рассчитал верно. Мухаммед Саиф уль-Мульк, принц Читрала, не особо отличался от любого другого десятилетнего мальчишки из глухой провинции. А какой мальчишка в этом возрасте не мечтал бы подняться в небо?
– Мы сможем продолжить беседу в салоне нашего дирижабля, – добавил Хрущёв.
Когда они вышли из ворот форта, Хрущёв увидел, что к старейшине подошли двое – мужчина лет тридцати, со светло-русой бородкой, и молодая женщина. Мужчина был в серой одежде, ничем не отличавшейся от одежды местных крестьян, и в чалме. Женщина – в длинном чёрном платье, украшенном богатейшей, яркой, красно-жёлтой вышивкой на плечах и вокруг ворота, а также внизу по подолу. Её талию охватывал такой же узорчатый пояс с бахромой, голова накрыта платком, поверх которого была надета вышитая жёлтыми и красными узорами цилиндрическая шапочка.
(См. Фото http://nativepakistan.com/kalash-valleys-of-chitral-pakistan/)
При этом на вид они выглядели совершенно как русские, Первый секретарь ещё подумал, что в европейской одежде их было бы не отличить от членов советской делегации.
Никита Сергеевич узнал виденный им на фотографиях в папке Серова национальный женский наряд калашей, и следом за старейшиной, подошёл ближе:
– Это ваши родственники, уважаемый Али-ага? – спросил Первый секретарь.
Мужчина что-то сказал старейшине на санскрите, старик ответил, как обычно, не спеша и с достоинством.
– Зейна-биби, дочь уважаемого Али-Аги, и я, его зять, они называют меня Искандер-бек, – произнёс мужчина на чистом русском. – Для Али-аги большая честь представить его семью русскому Мехтару.
– Вы говорите по-русски? – обрадовался Хрущёв.
– С рождения. Петров Александр Андреевич, этнограф, работаю здесь уже второй год, – отрекомендовался собеседник. – Али-ага и Зейна-биби зовут меня Искандером, им так привычнее.
Дочь старика почтительно приветствовала Хрущёва традиционным «салам алейкум».
– Би-би? – удивлённо переспросил Никита Сергеевич.
– Это – традиционное калашское обращение к женщинам, вроде как «ханум» в Азербайджане, – пояснил Петров.
– То есть, у вас уже здесь семья?
– Да, калашские женщины свободны в выборе супруга. Первоначальный выбор обычно делают главы семей, но женщины не приравнены к рабыням, как часто бывает у мусульман, и имеют право уйти к другому. Теперь я могу изучать эту интереснейшую культуру изнутри.
– Неожиданно… – признался Первый секретарь. – Рад за вас, вы делаете очень важную работу. Мы сейчас летим в вашу долину на дирижабле, приглашаю вас присоединиться.
– Но с вами – принц, регент, и министры, удобно ли? – спросил этнограф.
– Ерунда, – успокоил Хрущёв, – садитесь в машину охраны, там места достаточно.
Подъехали к дирижаблю, экипаж уже набрал воды из реки для балласта, и вывернул якоря из земли. Теперь дирижабль «присел» на коротких колёсных шасси. Пока приглашённые заходили в гондолу и рассаживались, оба «Бархана» через задний люк заехали в грузовой отсек.
Воздушный корабль слил часть балласта и плавно оторвался от земли. Хрущёв пригласил принца, регента, и остальных подняться на обзорную галерею. Принц Мухаммед Саиф прилип к стеклу и с восторгом наблюдал, как земля медленно уходит вниз, превращаясь в лоскутное подобие географической карты. Он то и дело что-то говорил регенту, тыча пальцем то в одну, то в другую сторону, лицо мальчишки сияло от радости.
– Прошу простить поведение принца, господин Хрущёв, – слегка смущённо пояснил регент ур-Рахман. – Сегодня он впервые оторвался от земли.
– Я вполне его понимаю, – улыбнулся Никита Сергеевич. – У меня были похожие переживания, когда я впервые сел на мотоцикл. Хотя я в тот момент был уже взрослым человеком.
Принц на несколько секунд задумался, затем, тщательно подбирая слова неродного английского языка, обратился к Первому секретарю:
– Господин премьер, может ли ваша страна продать Читралу хотя бы один такой воздушный корабль?
– Конечно, может, – ответил Хрущёв. – Но у меня есть встречное предложение. Господин ур-Рахман, полагаю, вы его тоже оцените.
Что, если нам с вами организовать совместную транспортную компанию? Вы могли бы взять у нас дирижабли, самолёты и вертолёты в лизинг, это обойдётся вам заметно дешевле прямой покупки. Первое время на них могли бы работать смешанные советско-читральские экипажи, чтобы вы смогли подготовить свои собственные кадры лётчиков и прочих авиационных специалистов.
Выплаты за технику и обучение мы согласны принимать вашей сельскохозяйственной продукцией, в частности, фруктами. Мы также поможем вам строительной техникой, чтобы удлинить взлётную полосу вашего аэропорта.
Советский Союз заинтересован в импорте фруктов, особенно тех, что у нас растут ограниченно, и при этом пользуются спросом у населения – прежде всего – персики, абрикосы, виноград, киви, а также грецкие орехи. Если ваши крестьяне возьмутся их выращивать, мы готовы закупать у вас весь урожай, кроме части, предназначенной для вашего собственного потребления. В обмен мы будем поставлять вам различные советские товары – от автомобилей, мотоциклов и прочей техники, до товаров каждодневной необходимости. Что скажете?