(Описание устройства двигателя см. в статье доктора физико-математических наук Ю. Стависского http://rufact.org/blog/2011/jul/4/radiotehnicheskaya-razvedka-2/)
— Пока всё упирается в создание источника электрической энергии достаточной мощности. Именно поэтому мы возлагаем особые надежды на реактор товарища Бондарюка и турбогенератор, который делает товарищ Люлька. Надо сказать, что Мстислав Всеволодович нас недавно сильно удивил.
— То есть? — спросил Хрущёв.
— Дело в том, что двигатель СПД несколько не укладывается в теорию, — пояснил Арцимович. — Он показывает наибольшую тягу при конфигурации электромагнитных полей, явно неоптимальной для этого. При этом расходимость плазменного пучка получается около 45 градусов, а КПД не более 50 процентов. Мы сейчас пытаемся понять, почему так происходит, это необходимо для расчёта параметров двигателя.
Мстислав Всеволодович посмотрел на наши муки творчества, проанализировал тенденции по результатам лабораторных измерений, и предложил изменить конфигурации анода, плазменного канала и магнитного поля, чтобы формировать именно «неоптимальную» по расчёту геометрию поля. Мы сначала спорили, но потом решили попробовать. И неожиданно получили КПД около 70 процентов и расходимость пучка менее 10 градусов. Сейчас работаем, чтобы найти этому объяснение…
(В реальной истории этот факт имел место уже после 1992 года, на этой модернизации основано производство двигателей СПД 2-го поколения. См. Статью Д. О. Волков, А. П. Ганущенко «Применение плазменных двигателей в ракетно-космической технике»)
— То есть, практика у вас опередила теорию? — слегка усмехнулся Хрущёв.
— Да, в науке иногда и так случается, — развёл руками Арцимович.
— Так вы говорите, что АМС у вас уже проектируется, а двигателей для неё у вас, выходит, ещё нет? — спросил Первый секретарь.
— Видите ли, Никита Сергеич, АМС — не ракета-носитель, — заметил академик Келдыш. — Если один двигатель не поспеет, всегда можно поставить другой и отыграть временем запуска, продолжительностью полёта, коррекциями орбиты.
— Да-а… Большую работу проводите, Лев Андреевич, — заключил Хрущёв. — Спасибо, товарищи, вижу, что науку советский народ кормит своим трудом не зря.
— Никита Сергеич, а не желаете лично на наши разработки посмотреть? — предложил Александров.
— Приеду обязательно, только скажите, когда и куда, — тут же ответил Первый секретарь. — Надо только время согласовать
— В любой день, к нам в институт, мы вам плазменные двигатели покажем, — пригласил Александров, — Если у вас время позволяет, конечно.
— Времени всегда не хватает, — посетовал Никита Сергеевич. — Но на такую интересную разработку постараюсь найти. С товарищем Шуйским расписание согласуйте, моим временем он распоряжается. Мне тут надо с нашим здравоохранением вопрос решить, а потом к вам приеду.
Вопрос со здравоохранением оказался не таким простым, как ожидал Никита Сергеевич. В соответствии с его указанием Серов проверил Марию Дмитриевну Ковригину «по всем статьям», никаких зацепок по линии спецслужб, разумеется, не нашёл.
— Человек она, конечно, несколько неудобный, но только потому, что искренне болеет за своё дело, — заключил Иван Александрович, представив Первому секретарю свой отчёт. — Но на посту «посвящённого» министра нам именно такой человек и нужен. Моё мнение — доверить ей «Тайну» можно. Хотя приглядеть на первых порах не помешает.
Сейчас она — директор Института усовершенствования врачей. Эта должность для неё, прямо скажем, «мала». Мария Дмитриевна может сделать много больше.
Григорий Трофимович Шуйский пригласил Ковригину в Кремль для разговора с Первым секретарём. На встрече присутствовали Косыгин, академик Келдыш как президент Академии Наук и Иван Александрович Серов.
Никита Сергеевич на правах хозяина кабинета пригласил Марию Дмитриевну присесть к столу:
— Мария Дмитриевна! — начал Хрущёв. — В отношении вас руководством страны было принято неправильное решение. Мы с Алексеем Николаичем в ситуации вовремя не разобрались. Вас не снимать с должности министра надо было, а поддержать. Так, Алексей Николаич?
— Да, — подтвердил Косыгин. — Промашка вышла.
— Что ещё хуже, промашка эта уже обошлась нам очень дорого, — продолжал Никита Сергеевич. — От лица партии и правительства, от Центрального Комитета, приношу вам, Мария Дмитриевна, свои извинения. Думаю, Алексей Николаич тоже присоединится, от лица Совета министров, так сказать?