Когда особист проснулся, за окном завывал ветер, и крутились снежные хлопья. На Итуруп обрушился шторм. Он пришёл неожиданно. Зимой светает поздно, шторм ударил ещё до рассвета. Особист кинулся к командиру части:
— Товарищ командир! Шторм на улице!
— А то я не вижу?
— Солдат на баржу посылали? На разгрузку?
— Четверых, а что?
— Надо их немедленно вернуть! Вот приказ из Москвы: «В связи с резким ухудшением погоды обеспечить максимальную безопасность личного состава в сложных метеоусловиях, прекратить любые работы на открытой местности, всем укрыться в помещениях»
— Безопасность обеспечить? А жрать что будем? Сегодня корабль с припасами придёт! — пока командир с особистом одевали верхнюю одежду, не переставая препираться, в помещение вбежал дежурный:
— Товарищ командир! Баржу унесло! На ней младший сержант Зиганшин и трое рядовых!
— Твою ж мать!!!
Тут же прибежал связист:
— Товарищ командир, приказ штаба: «Из-за шторма корабль снабжения не придёт, подготовку к разгрузке отставить, личному составу укрыться в помещениях». И тут ещё сводка погоды…
— Бл…дь, где ж ты раньше был?!!
Связист даже обиделся:
— Как только принял сообщение — сразу к вам побежал…
Ситуация складывалась хуже некуда. Как сказали бы американцы, произошёл классический JANFU — Joint Army-Navy Fuck-Up, (Совместный армейско-флотский про#б). Что ещё печальнее, в «про#бе» поучаствовал и Комитет Госбезопасности.
Командир части немедленно доложил об «унесённых ветром» в штаб, как бы ни хотелось ему, скрыть такое происшествие было невозможно. Во Владивостоке, где лежал полученный рано утром из Москвы грозный приказ военно-морского министра, среди штабных началась лёгкая паника. О происшествии на Итурупе доложили командующему Тихоокеанским флотом адмиралу Фокину.
Виталий Алексеевич Фокин тут же распорядился развернуть поисково-спасательную операцию, а сам сел обдумывать ответ, который ему предстояло отправить военно-морскому министру. Но, пока продолжался шторм, о каких-либо реальных поисках не было и речи. Видимость была почти нулевая, свинцово-серые тучи обрушивали в кипящее белыми гребнями волн море один снежный заряд за другим, скорость ветра доходила до 60 метров в секунду.
В Москве адмирал Кузнецов, получив рапорт адмирала Фокина, схватился за голову. В этот момент заверещала «вертушка» — телефон секретной линии ВЧ-связи. Министр снял трубку. Звонил Серов.
— Ну что, Николай Герасимович? Ваши на Тихом океане всё про#бали? — спросил председатель КГБ.
— Не время для подъ#бок, товарищ Серов! — возмутился адмирал. — Там четверо ребят могут погибнуть, если уже не погибли!
— Да я и не подъ#бываю, — честно ответил Иван Александрович. — Мои ведь тоже про#бали, хотя должны были ваших подстраховывать… Я сейчас подъеду, подумаем вместе, как ребят спасать. Мы с вами теперь оба за них в ответе.
Такого адмирал от председателя КГБ никак не ожидал. Подобно всем профессиональным военным, чекистов он не любил. Но сейчас, чтобы спасти этих четверых, Кузнецов готов был сотрудничать с кем угодно, хоть с чёртом.
«Хотя… Пожалуй, с чёртом было бы безопаснее», — подумал адмирал.
Серов подъехал через полчаса. По отсутствию белого песца Кузнецов заключил, что, может быть, всё ещё обойдётся. Председатель КГБ рассказал о подстраховочных мероприятиях, что провёл его некстати заболевший сотрудник на Итурупе. Адмирал даже не поверил сначала:
— Вы меня не разыгрываете, Иван Александрович? Вроде, как Бандеру разыграли?
— Да не тот случай, Николай Герасимович, чтобы шутить.
— Да уж, смотрю, вы сегодня без своего питомца…
— С ним я только к врагам Советского народа езжу, — невесело усмехнулся Серов.
— То есть, голодная смерть ребятам не грозит, вода есть, и даже радиомаяк на баржу поставили? Это здорово, это вы им, считайте, несколько шансов подарили, — одобрил адмирал. — Спасибо.
Но баржа у них совершенно не мореходная, если она в такой шторм не потонет — это будет чудо. Значит, тогда, как только шторм заканчивается, я отправляю на поиски все противолодочные дирижабли, что есть на Дальнем Востоке. Они оснащены пеленгаторами, если засекут сигнал маяка, сразу пойдут на пеленг.
Баржа, скорее всего, попала в местное течение, и сейчас её относит примерно в этом направлении — Кузнецов показал по карте на юго-запад, вдоль Курильской гряды к северной оконечности Хоккайдо и дальше вдоль берега острова. — Если она не утонула, мы её найдём.