Правда, напороться на мантикору никак не ожидал.
Какого-то общего классификатора опасности магического зверья не существует, в целом самыми страшными противниками считаются ограниченно разумные, стайные и обладатели разноплановых способностей. Мантикора принадлежит к последним. Её тело покрыто шкурой, по прочности не уступающей хорошим доспехам и обладающей высокой устойчивостью к магическим воздействиям; вырывающийся из пасти поток колдовского пламени достигает десятка метров в длину и не тушится обычной водой; алмазные когти прорезают гоблинскую броню. Будто этого мало, тварь умеет летать и умело жалит ядовитым хвостом. А ещё она очень ловкая.
В первый момент меня спасло сплетенное на рефлексах заклинание огненного посоха. Финехас до полной невменяемости заставлял нарабатывать троичную комбинацию «атака-одновременный отшаг в сторону-создание щита без задержки», и в который уже раз оказался прав. Издав болезненный вой, мантикора пронеслась мимо, чуть не зацепив крылом. У меня, как у любого истинно-темного, стихийные заклинания выходят с деструктивной добавкой, поэтому природная защита не спасла и глаза у животины вытекли. Впрочем, то, что она нас не видела, вовсе не означало, что присутствие обидчиков мантикора не чуяла.
Дело, разумеется, происходило на Изнанке. Мы с Сети Серебряного Копья находились на правом фланге загонной цепи, что, вообще-то говоря, немного не «по чину» для двух подростков, это место предназначено для более взрослых охотников. Но из уважения к Черной Воде меня приткнули сюда, а Сети пошел довеском. Места хоженые, неподалеку от поместья хозяев, присутствия сильных хищников никто не ожидал, тем не менее — сюрприз, сюрприз! В результате нам надо продержаться около минуты, прежде чем остальные поймут, что происходит что-то не то и придут на помощь.
Сети не сплоховал. Зверюга не успела развернуться до конца, как в бок ей врезался мертвенно-бледный сгусток тумана. Заклинание не имело серьёзного видимого эффекта, однако сбило у цели напор и заставило её сделать несколько шагов в сторону, восстанавливая равновесие. Я воспользовался заминкой и швырнул «поморочку» или, как ещё ей называют, проклятье дискоординации, вложив максимально возможный объём силы. Проклятье, конечно, надолго мантикору не удержит, спадет буквально за десяток секунд, так ведь мне больше и не надо. Я торопливо поднёс копьё к губам и принялся бормотать наговор.
Краем глаза заметил светлую вспышку и выстрелившие из земли золотистые цепи, стремительно обвившие тело зверя. Концентрация мешала четко оценивать ситуацию на поляне, но даже сквозь транс пробилось одобрение действиям Сети — парень, похоже, понял мою задумку и давал своими действиями лишнее время. Хотя выигранная им задержка оказалась недолгой. Яростно рявкнув, кошкоподобная тварь напружинила лапы, повела туловищем, стряхивая остатки тут же рассыпавшегося заклинания, и повернулась к нам лицом. Напоминавшие человеческие черты исказила злобная гримаса, она раскрыла пасть, готовясь извергнуть поток огня…
Поздно.
Напитанное силой под завязку, превратившееся в продолжение моей воли копьё влетело прямо под верхнюю губу, проламывая строй клыков. От скорости артефакт превратился в размытую черту, пробившую нёбо, насквозь прошедшую шею и снова вонзившееся снаружи через шкуру в спину. Изо рта торчал только конец копья, в лучшем случае в ладонь длиной. Мантикора, ещё живая, оказалась насажена на длинную спицу, словно бабочка на иглу.
Зверюга умерла далеко не сразу. Она долго билась на земле, пыталась встать, упорно разворачиваясь в нашу сторону и загребая утратившими силу конечностями. Полыхнула огнем, с кисточки на хвосте во все стороны брызгал яд. Мы с Сети отбежали в сторону и с безопасной дистанции смотрели, как медленно вытекает жизнь из страшного хищника, не рискуя приближаться к опасному, несмотря на рану, существу.
— Хороший бросок! — одобрительно заметил Таа-кен, внезапно оказавшийся стоящим за нашими спинами. Я не заметил, в какой момент он появился. — В пасти у неё самое уязвимое место.
— Шкура –моя! — озвучил свою хотелку Сети. — На остальное не претендую.
Самое ценное в мантикоре — потроха и яд, так что парень запросил долю не дорогую, а почетную. Меня размен устраивал, но сразу соглашаться было нельзя, поэтому я уточнил: