Из необычного: Боччони, мой тайный вассал и агент в Лондоне, окольными путями организовал гастроли китайского цирка на Перекрестке. Глен тяжко вздыхал, но позволил себя уговорить и выделил место. Зашло на «ура», причем зрителями в основном были аборигены — мероприятие быстро обрело статусный характер. Вряд ли дело во мне, хотя мы с Мерри и присутствовали (во многом ради неё всё и затевалось). Скорее, нашим торгашам требовалось нечто особенное, выделяющее, исключительно для своих и вместе с тем позволяющее пофорсить. Теперь администрация думает, не построить ли постоянный театр или иное здание, предназначенное для увеселений. Пожелаем ей успехов, ибо задача сложная из-за того, что свободной земли в домене нет.
Массимо Боччони оказался удачным приобретением в том смысле, что был своим в чрезвычайно информированном паучьем актерском гнезде. Среда, конечно, очень специфическая, зацикленная на самолюбовании, но вхожая в самые разнообразные круги, вплоть до высочайших. Я о сородичах говорю. Тот же лорд Калм обожал оперу и часто посещал её, покровительствовал талантливым певцам, активно участвовал в обсуждении новых постановок. Не знаю, сколько в том искренности, а сколько — носимой маски, но факт любопытный. Другие сородичи, не обязательно министерские, тоже часто появлялись в Лондоне ради развлечений, с удовольствием посещая театры и новомодное кино.
Ради практики и просто из любопытства я продолжал снимать проклятья. Материалом, то есть пациентами, меня по-прежнему обеспечивал Синклер, он же служил источником сплетен о Палатах Мидаха и консультантом по современному чародейству. Всё-таки смертные изобрели массу полезных вещей, значительно облегчающих быт.
Сын целителя, Эдвард Синклер, с проблем которого началось наше знакомство, так и не оправился до конца. У него высосали приличную часть тонкого тела, подобные травмы не остаются без последствий. Возможно, когда-нибудь юноша восстановит прежний контроль над магией, но произойдёт это не скоро, в лучшем случае — через десятилетия. То есть идти по отцовским стопам и лечить людей Эдварду не светит. Поэтому он поступил в специализированное училище, выпускавшее магов-связистов, прошел обучение и сейчас устроился в крупную телефонную компанию. Вроде бы, неплохо зарабатывает и всем доволен. На память о прошлом у него осталось увлечение всякими редкими тварями, разумными и не очень, сведения о которых он почему-то предпочитает брать из сомнительных источников. При встречах он постоянно меня веселит, цитируя перевранные человеческими сказочниками факты.
Тем не менее, о начале войны между ночными князьями Лондона и Лидса я узнал от него. Хотя слово «война» в данном случае неуместно, правильнее говорить о столкновении сторонников двух вожаков. Мой бывший родственник Хаемон тревожит Брана, не доводя дело до полноценных схваток с участием крупных сил. Хочется верить, ему хватает инстинкта самосохранения, чтобы понимать простую истину — люди, если количество трупов превысит определенную черту, тоже перестанут считаться с потерями и раздавят ночных, как бы сильны те ни были. Эдвард узнал о стычках от своих знакомых в Министерстве Чародейных Дел и сообщил мне, спросив, не собираюсь ли я вмешиваться. Нет, не собираюсь. Смертные могут и должны справиться с этой проблемой самостоятельно. Причем, если Хаемону хватило ума запросить внешней поддержки, разберутся в скором будущем. Перед намечающейся заварухой в Европе им не нужна напряженность дома.
Последняя неделя перед ритуалом обращения к Стражу Пустоты запомнилась чередой мелких жертвоприношений. Ничего ценного или сложного, зато каждый день, утром и вечером. Очень выматывает. Неудивительно, что в назначенный день я начал церемонию не только с легким мандражом, но и с чувством облегчения — наконец-то нервотрепка закончится и появится хоть какая-то определенность.