«Красивая» — промелькнула в голове мысль.
Подойдя ближе и увидев сидящего на земле толстяка, она ахнула и бросилась к нему.
— Райнхард! Сыночек, что с тобой⁈ Что произошло, милый⁈ — закудахтала она, мигом растеряв большую часть своей привлекательности, — Это сделал он⁈ Это Кайл⁈
— Да мам! — захныкал толстяк, — Избил меня! Попытался утопить!
«Значит, Кайл» — подумал я, глядя в полные ненависти глаза женщины, обращённые ко мне — Так меня теперь зовут'.
— Всё-таки проявил свою собачью натуру… — прошипела женщина (очевидно, моя тётя?), едва сдерживая гнев, — Что ж, я это ожидала… Это всё твоя грязная кровь! Иди за мной, приблуда!
Она помогла подняться толстяку и они засеменили к усадьбе. Пройдя мимо, кузен повернулся и злорадно оскалился.
Вот урод! Выставил себя жертвой! Что ж… Ладно… Судя по всему, меня тут не особо любят… Придётся разбираться — а что ещё делать то⁈ Не могу же я бежать куда глаза глядят — в незнакомом мире выжить хотя бы без базовых знаний будет почти нереально. Надо воспользоваться возможностью и понять, кто я, где я, что тут вообще происходит…
В конце-концов, не убьют же они меня?
Ну а если это сон, или глюки… Значит, рано или поздно всё это закончится само… Но пока остановлюсь на том, что и правда попал в другой мир. Главное, не тупить и сразу не бросаться в события с головой.
Целее буду.
Поместье, к которому мы подошли, было не особо большим — расположенное в форме буквы «Г», оно было построено из серого камня. Стёкла на окнах есть — уже хорошо, значит, не дремучее средневековье… Пара балконов, красная черепичная крыша, небольшая колоннада на входе, смотрящаяся тут невероятно чужеродно — будто кто-то решил повыгибаться, но сделал это неуместно.
Вокруг поместья раскинулось несколько других построек — сараи, склад, баня, парочка домиков, наверное для слуг. Среди всех этих невзрачных зданий выделялась расположенная у невысокой стены мощная каменная конюшня, в которой стояли как лошади, так и те самые ящерицы — дракиды, кажется?
Ну дела…
Был тут и небольшой — крохотный, я бы сказал — сад, спускающийся по склону и высаженный из яблоневых и вишнёвых деревьев.
По пути нам встречались люди — слуги, судя по простой, даже бедной, одежде, и тому, как они кланялись женщине и толстяку.
— Госпожа Арита, — промямлил стоящий на широких ступенях старик в не слишком новой ливрее, — Молодой господин Райнхард… Вы в порядке?..
Меня старик просто проигнорировал, даже не взглянул.
— В полном! — выпалил кузен, и многообещающе посмотрел на меня, — Сейчас буду…
— Где мой муж? — требовательно спросила тётя.
— В столовой, госпожа. Сейчас подадут обед.
— Пусть подождут несколько минут, — резко сказала Арита, и перевела на меня полный льда взгляд, — Нам нужно кое с чем разобраться… За мной!
Войдя в дом, мы оказались в богато (но также безвкусно) украшенном холле. Огромная люстра висела под крышей, на полу лежал отполированный паркет, на стенах — аляповатые картины, и ковры.
«Ну чисто бабушкин дом в деревне» — усмехнулся я про себя, разглядывая это убранство.
На второй этаж вела широкая деревянная лестница, обрамлённая резными перилами, но мы прошли мимо и направились дальше — по коридору, отделанному деревянными панелями, и оказались в столовой. Тут тоже не было ничего особенного — длинный стол человек на десять-двенадцать, стулья с высокими спинками, большие окна, камин, несколько портретов…
И мужчина, сидящий во главе стола.
Это явно был патриарх семейства — и мой новоявленный дядя, по совместительству. Полный, некрасивый мужчина с почти квадратной головой, приплюснутым носом, оттопыренными ушами, залысинами, короткой светлой бородой, толстыми руками и раздувшимися пальцами, которые обжимали дорогие перстни с драгоценными камнями.
«Интересно, у него кровоток нормальный? Того и гляди, колечки-то передавят сосуды» — отстранённо подумал я, разглядывая «родственничка».
Одежда на нём была богатая — но очевидно, маловата по размеру… Лиловый камзол аж по швам трещал, когда дядя совершал даже малейшее движение.
— Что случилось? — спросил он неприятным, высоким голосом, совсем не подходящим его образу.
— Кайл напал на твоего сына! — выпалила тётя, подводя толстяка к отцу, — Посмотри! Попытался утопить! Избил, извалял в грязи!
Дальнейший рассказ моего кузена был образцом сценического искусства. Так всё переврать и украсить!.. Не уверен, что у меня получилось бы также!