- Скажи это!
- Я не могу, я умудрился проскрипеть.
- Ты должно быть помешанный! - кричит он, сжимая крепче. Теперь я вижу падение бомб на Лориен. Я вижу, разорванные тела моих людей, моя планета разрушается. На вершине кургана из тел, я вижу своего мертвого отца в изношенном серебристый с синим костюме. Девять яростно трясет меня, дико размахивая моими ногами.
- Ты не Питтакус!
Я закрываю свои глаза, пытаясь избежать очередного видения бойни, проплывающей перед моим взором. Мысленно я вижу письмо Генри:
- Когда вас десятеро родилось, Лориен признал ваши сильные души, вашу волю, ваше сострадание, и в свою очередь она одарила вас десятерых участью, которую вы все должны принять: Роль оригинальных десятерых Старейшин. Это означает, что со временем, когда вы подрастете, вы могли бы стать намного сильнее любого, кого ранее знавала Лориен, гораздо сильнее, чем даже оригинальные десять Старейшин, от которых вы получили ваши Наследия. Могадорианцы знают про это, и именно поэтому они так лихорадочно охотятся за вами сейчас.
Вне всякого сомнения, я знаю, что Девятый не стал бы на самом деле убивать меня. Каждый член Авангарда является более ценным, Питтакус или нет. Больше, чем кто-либо, собраться всем вместе и воевать как один, для этого мы, Авангард, были рождены, и именно это имеет важное значение, а не какой-либо бой он и я могли бы иметь. Это слабое утешение, учитывая тот факт, что мое тело все еще болтается, когда я чувствую, что ветер слегка изменился. Рука вокруг моей шеи ослабляет захват, и мой желудок опускается, когда я начинаю падать. Мог ли я ошибиться? Взамен я чувствую, как через секунду мои ноги касаются земли. Я открываю глаза и обнаруживаю себя вновь на крыше. Девятый уходит, опустив голову. Он берется за запястье и длинный красный посох сокращается, превращаясь кусок серебра. Через плечо, он кричит:
- В следующий раз, я тебя сброшу!
Глава 19
Я лежу лицом вниз в палящем горячем песке. Он у меня и во рту, и в носу, я едва могу дышать. Я знаю, я должна подняться, попробовать перевернуться, но мои кости слишком сильно болят. Я зажмуриваю свои закрытые глаза, превозмагая боль во всем теле. Наконец я набралась сил, чтобы подняться, но лишь я поставила свои руки на землю, чтобы подтянуться, как песок обжигает их. Я валюсь снова.
-Марина?-простонала я.
Она не отвечает. Я все еще не могу открыть глаза, но внимательно прислушиваюсь к любым признакам жизни. Все, что я слышу, это ветер, а песок хлещет по моему телу.
Я снова пытаюсь говорить, но могу звать только шепотом. “Марина? Кто-нибудь, помогите мне. Восьмой? Элла? Кто-нибудь? Я так растерялась, что даже позвала Крэйтона. Как я ждала и надеялась на ответ, что даже позабыла про смерть Крэйтона. Я вижу как повторяется все это. Слезы Эллы. Атаки Могов. Объединение моей руки с локтем Марины и голос Восьмого: “Приступим”.
Солнце такое горячее, что свои волосы на голове я склонна считать подобием шерстяного одеяла, спасающего мою шею и плечи от огня. Наконец, мне удалось перевернуться на спину и поднять руку, защищая глаза от слепящего света. Медленно, моргая, я открываю их по-чуть-чуть. Я никого не вижу. Только песок. Я с трудом поднимаюсь на ноги и слышу голос Восьмого, как бы эхом раздающийся в моей голове: “Я в самом деле надеялся что это работает. Я никогда раньше не делал попытки телепортировать кого-либо”.
Что ж, похоже, это не сработало. Или сработало, но не для меня, для всех нас вместе. Куда подевались Элла и Марина в конце концов? Вместе ли они? Восьмой с ними? Неужели мы все в разных уголках мира? Или только я в одиночестве? Мой мозг лихорадочно мечется, перебирая все различные возможности. Если мы не только потеряли Крейтона, но и разобщены, стали оторванными друг от друга, то мы далеко отдалились от своей цели. Я ощущаю болезненное разочарование и панику. После всего того, что мы совершили, чем пожертвовали во время своего путешествия в Индию и поисков Восьмого – , возможно, стало только хуже, чем было прежде.
Я одна под безоблачным небом и знойным солнцем, без идей где я и как в мире я собираюсь найти другую живую душу, Гвардейца или нет. Я сканирую каждое направление, надеясь увидеть Марину, спотыкающуюся о дюну и машущую над головой рукой, недалеко позади Эллу, или смеющегося Восьмого, катящегося кувырком сквозь песок, но все что я вижу это безжизненная пустыня.
Я размышляю над тем, что рассказывал нам Восьмой о работе средства телепортации. Куда бы я ни приземлилась, я знаю, что возле меня один из голубых камней Лориена. Даже если у меня нет Наследия телепортации, я надеюсь, что смогла бы как-нибудь использовать его в пути. Я опускаюсь на четвереньки и начинаю яростно копать. Я не представляю, где эта вещь, откуда начинать поиски, и я в отчаянии. В таком отчаянии, что просто не замечаю песок, обжигающий мои пальцы.
Но нахожу я только крошечные потрескавшиеся обыкновенные камушки. Дыхание мое сбивается, пот льет у меня по лицу и глазам, наконец, я останавливаюсь и сажусь. Я не могу позволить себе растрачивать остатки своей энергии, мне надо идти. Мне надо найти воду и убежище. Я поднимаю голову вверх и прислушиваюсь к ветру, надеясь на какой-либо знак, но ничего и никого нет. Ничего, кроме песков и дюн вокруг и настолько далеко, насколько могут видеть мои глаза. Мне ничего не остаеться делать, как уходить. Я смотрю на солнце, ориентируюсь по собственной тени и начинаю тащиться по песку.
Я продвигаюсь на север. Не имея защиты для своих глаз от палящих лучей, текущий по лицу пот щипает их, и все тело мое болит от хлещущего навстречу мне горячего песка, в какой-то степени я ощущаю себя уязвимой, такого чувства я ранее никогда не испытывала. Куда ни глянь, необозримый, один и тот же пейзаж, я знаю, мой организм в течение длительного времени не выдержит это интенсивное солнце. Я с трудом преодолеваю несколько шагов, затем я делаюсь невидимой, чтобы защититься от неослабевающей жары. При этом любому человеку обнаружить меня станет затруднительно, но выбора у меня нет.
Иной раз я использую телекинез, чтобы парить над землей, но лишь ради того, чтобы держать свои ноги подальше от жгучего песка. Обозрение с высоты лишь подтверждает мою оценку далекого распространения песка, песок и снова песок. Я прищуриваюсь, надеясь увидеть дорогу или любого рода другой признак цивилизации, но всякий раз я нахожу дюну. Лишь один единственный объект чем-то выделяется, единственное изменение в поле моего зрения среди бесконечного песка, появляется в виде зловеще цветущего кактуса и обломков окаменевшего дерева. Ясное, безоблачное небо издевается надо мной, не предлагая мне даже кусочка тени для манипуляций по созданию грозы. Когда я приблизилась, я вскрыла первый кактус, я разоряю их, чтобы набрать достаточное количество воды и начать утолять жажду.
В конце концов, моя энергия и бодрость почти на исходе, а горы на горизонте дают мне, по крайней мере, небольшую надежду на спасение. Они, похоже, на расстоянии еще одного дня ходьбы, хотя твердой уверенности в этом нет. Ясно лишь то, что они слишком далеки, чтобы достичь их сегодня, и этого оказалось достаточно, чтобы ослабить мою надежду на спасение. Я знаю, что необходимо найти укрытие.
Я становлюсь видимой и надеюсь, что кто-нибудь увидит меня. Я смотрю в небо и, впервые за день, вижу группу облаков. Мое сердце колотится, я чувствую небольшой прилив сил, я даже растерялась. Я концентрируюсь на создании бури, просто крошечной бури, у меня над головой. Дождь, несмотря на свою краткость, просто потрясающий. Это единственная причина, почему я не разваливаюсь и не сдаюсь.
Я продолжаю двигаться до тех пор, пока низкая изгородь из колючей проволоки не преграждает мне путь. За ней вдалеке я различаю грунтовую дорогу. Это первый признак цивилизации, который я обнаружила, и так этому обрадовалась, ведь даже с моим темпом ходьбы я смогу до нее добраться. Я прохожу по дороге милю или около того перед тем как достичь небольшого холма, на котором я останавливаюсь. С другой стороны, чедесным образом, я вижу очертания нескольких небольших строений. Я не могу в это поверить. Стоит ли в это верить? Это должно быть мираж.