отделению Я от актов работы души, что лишает энергии отделенную от источника этой энергии когнитивную структуру.
Способность к контролю психического образования, делающего возможным испытывать эмоцию обиды, совершенствуется от практики саногенного мышления обиды, какой бы вид она ни приобретала. Практикующий это мышление может с пользой для себя классифицировать свои обиды, выбирая любой принцип их группировки. Он постепенно обнаружит, что переживанию этой эмоции всегда предшествуют стереотипные автоматические умственные действия, которые весьма незначительно варьируют в зависимости от ситуаций и отношений к другим. Это приведет его к убеждению в том, что он обижается почти одинаково на разные обиды. Он найдет, что реагирует одинаково по качеству на то, что кто-то не сдержал обещание, что кто-то его не уважает, высказал о нем неожиданно плохое мнение, не отдал деньги, которые обещал вернуть быстро, и многое другое. Качество обиды расцвечивается оттенками, которые не изменяют композицию и суть картины. Если мы вспоминаем обиды детства, то нам кажется, что эти ситуации не должны бы вызывать обиды, и мы снисходительны к этим обидам, не подозревая того, что способ, каким мы обижались в детстве и сейчас, когда мы взрослые, одинаков, и в любом случае мы вынуждены признать, что обида — инфантильная, незрелая реакция на ситуации, когда наши ожидания относительно поведения других не подкрепляются. Это видно даже внешне, когда выражение лица обиженного, если обида не успела перерасти в гнев и агрессию, приобретает детское выражение. Поэтому я часто советую обидчивым попробовать посмотреть на себя в зеркало, когда становится невыносимо от обиды. Однако было бы лучше посмотреть видеофрагмент, если кому-то из близких удастся заснять ваш облик в состоянии обиды. Впечатляет… Хотя этот метод уместен для получения впечатления о себе при переживании любой эмоции.
Проигрывание эмоции Когда меня спрашивали: "Ты не обиделся?", то в случае, когда я отвечал, что не обижаюсь, чувство обиды всегда переживалось сильнее, чем если я естественно обижался. Это я запомнил с детства. По-видимому, усиление эмоции происходит оттого, что те реакции, с помощью которых осуществлялась обида, вызывали ощущение сопротивления, когда я старался их сдержать. Наверное, поэтому и переживание обиды становилось острее. Сдерживание является сопротивлением нашего Я против естественного течения реакций. Это не может не способствовать накоплению энергии в узловых пунктах функционирующей когнитивной структуры эмоции, что и переживается как прилив эмоции. Если исходить из этого, то естественно дать эмоции ход. Тогда ее сила ослабеет.
Поэтому эмоцию нужно проигрывать, выражать вовне. В этом случае всегда наступает момент, когда мы в состоянии контролировать прохождение эмоции.
Поэтому я могу рекомендовать обидевшемуся — обижаться, стыдящемуся — стыдиться, ревнующему — ревновать, боящемуся — бояться.
Эмоции всегда возникают в отношениях между людьми. Даже если в данный момент, например, когда нам стыдно, нас никто не видит. Ведь другие люди имеются в виду. По крайней мере другие, как правило, значимые, ранее воспринимали мое отклонение от того, каким я должен быть согласно Я- концепции. Реакция на покачивание головой и звуки "ай-яй-яй!", которые издавала когда-то моя мама, аккумулирована в стыде. Поэтому они всегда выражались вовне, чтобы дать определенное удовлетворение этим другим. Если на замечание матери я реагировал стыдом, покраснением кожных покровов лица, то реакция матери быстро прекращалась, так как она была удовлетворена этим.
"Мой ребенок нормален. Он стыдится, и в дальнейшем не будет этого делать!" — думала она. Еще в детстве, обижаясь на родителей, я вызывал в них чувство вины, и это изменяло их поведение. Они сдерживали свои действия, которые вызывали у меня обиду. Если бы не было видно, что я обижаюсь, то они не получали бы желательного результата от того, чем они меня обижали, если имели целью обидеть меня. Если бы я не обижался на явно отклоняющееся поведение родителей, то они стали бы подозревать серьезную болезнь, связанную с врожденным бесчувствием. Не только родители, но и дети воспитывают родителей. Если ребенок начинает плакать после того, как ему сделали замечание словом, то родители приучаются действовать словом. Если же он настолько агрессивен и зол, что не плачет от родительских слов, то ему придется плакать оттого, что его начинают бить. Если же ребенок и в этом случае не выражает эмоций, то дело доходит до истязаний и пыток. Я помню, что мой друг, которого часто били, признался мне еще в детстве: "Как только меня мама тронет, я начинаю так кричать, вопить, что они все не рады. Поэтому мама меня не бьет. Я плачу громко и жалобно!" — завершил он свое бесхитростное признание в постижении практической психологии.