Например, мне очень неприятно вспомнить ситуацию, где я испытал стыд.
Казалось бы, этот акт воспоминания, получивший сильное отрицательное подкрепление, должен подавляться и сдерживаться. А на самом деле происходит наоборот, я часто вспоминаю об этом. Однако этот парадокс раскрывается просто. С момента, как возникает чувство стыда, немедленно включаются акты защитного мышления и воображения, приводящие к совершенно другому результату: я получаю приятные переживания, представляя, как я поступлю или поступил бы в этой ситуации, и это представление в конце концов доводится до такой степени, что содержание ситуации преобразуется в свою противоположность. Таким образом, стыд или обида мною даже не осознаются, а осознаются защитные мысли и представления, которые ими вызываются. Когда я спрашиваю агрессивного человека, часто ли он испытывает стыд или обиду, то он отвечает: "Никогда!" Однако, обучившись совершать интроспекцию своего агрессивного мышления и после того, как ему разъяснили, какие трансформации претерпевает его мысль, он был в состоянии обнаружить эти глубинные эмоции.
Чаще всего оказывается, что он очень чувствителен к ним и болезненно реагирует на них.
Если бы каждый из нас имел возможность или научился выполнять акт прекращения мышления, исполнять стоп-реакцию, то он прекратил бы процесс научения, ведущий к закреплению актов патогенного мышления, порождаемых отрицательной эмоцией. Но это не решает проблемы, так как наказуемая эмоция не исчезает, а только сдерживается, подавляется, и на сдерживание, так же как и на стоп-реакцию, наша душа должна будет тратить известную часть своей энергии, чтобы противостоять бессознательному. Читатель понимает, почему это происходит. Дело в том, что в этом приеме контроля нашего ума мы применяем первую насильственную парадигму управления: наказание нежелательного акта мышления. Если же применять ненасильственную схему управления, то мы должны открыть путь течению мыслей, с помощью которого происходит ослабление неприятной эмоции. Однако это, как мы показали выше, способствует развитию защитного, чаще всего агрессивного мышления, или мышления самоутверждения. Это противоречие может быть разрешено, и мышление перестанет быть патогенным, если мы в состоянии отделить себя, отстраниться от мыслительного процесса, что без специального обучения сделать трудно. Но если мы можем отстраниться, то и последующее заключительное переживание устраняется. Отсюда понятно, что: Патогенное мышление характеризуется полным отсутствием рефлексии, т. е.
способности рассмотреть себя и свое состояние со стороны. Для него характерна полная включенность в ситуацию даже после того, как она прошла или разрешилась определенным образом; если принять во внимание наше Я, то для патогенного мышления характерно полное слияние Я с образами, которые продуцируются в сознании. Эти образы заражаются энергией от нашего Я, приобретают исключительный "магнетизм", притягивают другие образы и образуют целые комплексы, насыщенные необыкновенной эмоциональной энергией. Эти комплексы приобретают особое значение и проявляют себя в том, что их актуализация в сознании вызывает чрезмерные, "ненормальные" реакции.
Несмотря на то, что патогенное мышление причиняет страдания, оно, став стереотипным, привычным, сохраняется, как и всякая привычка.
Для патогенного мышления характерна тенденция лелеять в себе и сохранять эти образования: обиду, ревность, страх, стыд. Налицо полное отсутствие стремления отделаться от этих переживаний, непонимание того, что именно эта тенденция постепенно приводит к формированию патологии. Эта личностная особенность патогенного мышления обычно сочетается с полным невежеством и иногда неприятием принципов психогигиены.
Мы заметили, что достаточно человеку понять, что практика бесконтрольной фантазии чревата неприятными последствиями, как само это сознание усиливает способность к контролю мышления и воображения. Принципы гигиены внедряются в наше сознание и становятся элементами саногенного поведения, если мы их усвоили.
Ребенок тянет в рот все подряд, чтобы ощупать губами, языком и глубже воспринять предмет, проверить тактильно свои зрительные образы; в этом опыте он насыщает зрение богатством прикосновения и ощупывания. Но в определенном возрасте он узнает, что этого нельзя делать, так как это противоречит принципам гигиены, которой придерживаются родители. Поэтому подросший ребенок не допускает облизывания незнакомых предметов. Он усвоил саногенное поведение, точнее, саногенный запрет, так как его внешнее поведение было доступно восприятию окружающих и определенным образом понималось ими. Однако акты мышления, противоречащие принципам психогигиены, не воспринимаются окружающими не только потому, что они трудно распознаваемы, но и еще потому, что взрослые не понимают патогенного характера этих актов. Когда гигиенист говорит, что условием здоровья является чистота окружения, чистота пищи, чистота мышления, то мало кто придает последнему требованию особое значение. Поэтому патогенное мышление, свойственное данной культуре, является естественным и развивается спонтанно.