Наш стыд говорит о нас намного больше, чем мы думаем. Поэтому размышление о стыде — один из надежных путей самопознания не того, каким мне хочется казаться, а того, каков я есть.
Стыд также состоит из трех элементов: а) то, каким я должен быть здесь и теперь согласно Я-концепции; б) каков я здесь и теперь; в) рассогласование и его осознание.
Как видим, стыд и вина состоят из одних элементов, но различить их нетрудно.
Если мне стыдно безотносительно к тому, чтобы кто-либо оценивал мое поведение или состояние, чтобы кто-то видел или слышал о стыдном поступке, то это — чистый стыд, абсолютный стыд. Но поскольку стыдные поступки в моей жизни наказывались лишением любви, плохим отношением взрослых, друзей, отвращением ко мне значимых людей, то энергия стыда возрастает при возбуждении представлений о том, что кто-то оценивает меня, неодобрительно относится к моему поступку или состоянию. Однако это — не чистый стыд, а индивидуальный, вызванный другими людьми, поскольку я чувствителен к их чувствам. Если эти другие мною любимы, то данный вид стыда сливается с чувством вины, с чувством того, что я не соответствую их ожиданиям. Если же эти другие не любимы, но значимы, то под видом стыда реализуется социальный страх перед осуждением другими.
Три функциональных элемента стыда представляют собой автоматические акты ума, которые воспроизводят соответствующую черту, признак Я-концепции, воспринимают поведение, соответствующее этой черте, сличают с меркой, находят рассогласование. Это рассогласование в прошлом опыте всегда сопровождалось неприятными переживаниями, которые вызывало во мне окружение, особенно значимые близкие, любимые; они в момент, когда во мне происходило рассогласование, эмпатически заражали меня эмоциями, которые испытывали сами: стыдом, страхом, лишением любви, отвращением, иногда даже болью. Этот опыт остается в памяти и теперь услужливо извлекается в сознание всякий раз, когда происходит названное рассогласование. В этих реминисценциях памяти все ранние эмоции смешаны; стыд представляет собой ужасный коктейль из указанных выше ингредиентов, смешанных причудливым образом и измененных до неузнаваемости. Познание стыда состоит в том, чтобы осознать эти наслоения прошлого и высветить светом сознания те акты, которые порождают стыд.
Познание стыда облегчается, если мы подразделим различные виды стыда на категории. Так, разделяют экзистенциальный, общий, целостный стыд и стыд атрибутивный, когда стыдно за какие-то свои черты или свойства. Я-концепция содержит большое количество черт, каждая из которых может стать меркой, в сличении с которой возникает специфический атрибутивный стыд. Мне стыдно, что у меня рост маловат, или родители не те, или нос не имеет нужной конфигурации и т. д. Иногда отдельный признак накладывает отпечаток на облик, опосредующим пунктом которого является стыд. Например, рослые девочки обязательно сутулятся. Стыд преобразовывает строение тела. Он может вызывать спазмы сосудов, питающих орган, и способствовать заболеванию.
Экзистенциальный стыд охватывает все признаки, которые свойственны человеку и которые он приписывает себе. Ядерное чувство неполноценности порождается потерей базового доверия и отсутствия любви на первоначальных этапах развития человека. Ребенок, лишенный эмоциональных контактов, если он выживает и в дальнейшем является отвергнутым и ненужным, обузой для родителей, постепенно приобретает чувство глобального несоответствия тому, каким он должен быть. Это чувство хронического рассогласования порождает чувство неполноценности независимо от того, соответствует ли человек своей Я- концепции или нет. "Мне удалось решить эту трудную задачу, но это — случайность, я все равно глупый"; "Она восхищается мною, считает сильным и красивым, но это — заблуждение, вызванное тем, что она или глупа, или не понимает меня"; "Этот мужчина восхищался мною. Думаю, что это простое проявление вежливости или благодарности воспитанного человека. Ему не хотелось обижать меня, показав, насколько я неприятна".
Экзистенциальный стыд представляет собой не обнаружение рассогласования между тем, каков я здесь и теперь, и Я-концепцией, а скорее общую негативную реакцию на ситуацию оценивания меня другими. Отрицательные оценки других настолько привычны, что независимо от того, как они меня оценивают сейчас, я автоматически воспринимаю эту оценку как неблагоприятную, отрицательную.