Очередной порыв ветра обрушился на нас. Лама шел, не обращая на него никакого внимания. Я в ужасе прижался к каменной стене, в которой не было ни единого выступа. Казалось, ветер снесет меня в пропасть. Дрожа от страха, присел на корточки, боясь, что ветер сбросит меня в пропасть. Почему лама ничего не боится? Переборов очередной приступ ужаса, я пошел за своим спутником, осторожно нащупывая твердую почву под ногами. Так мы шли еще три часа. Темные тучи совсем заволокли небо. И сразу все потемнело, внезапно спустились сумерки, стал накрапывать мелкий холодный дождь, временами он превращался в снег. В такой темноте страшно идти по узкой полуобвалившейся тропе. Но, глядя на ламу, мне стало стыдно за свои слабости. Нельзя жалеть себя. Я вспомнил слова ламы: «Страх – это твои мысли, они парализуют волю, силы, способности и мечты. Сколько мечтаний разрушается о страх, сколько несбывшихся надежд тонет в этом зыбучем состоянии, порожденном нашими слабостями и мыслями, которые тянут нас в болото бесперспективности и равнодушия. Впереди много загадок и тайн. Там потрясающе интересная жизнь, много красок и удивительных ощущений, много новых встреч и познаний. И страх заставляет тебя сойти с этой горной, наверное, действительно опасной тропы, отнимает твои силы и лишает шанса увидеть другой мир, недоступный большинству людей. Такие мысли губят многие начинания, порождая неверие в свои возможности, пробуждая слабость и жалость к самому себе. Но кто пожалеет нас? Родители в детстве! Да, конечно. Но теперь мы выросли, и они сами нуждаются в нашей поддержке. Кому мы особенно нужны слабые и беспомощные, умеющие оправдывать свою трусость разными обстоятельствами? Так ломаются многие люди, не желающие менять себя». Я смотрел на ламу и понимал, что передо мной уникальный человек, скорее всего, один из избранных. Человек, у которого всегда были высокие мысли, доброе сердце и огромная ответственность перед другими. Я это чувствовал своим сердцем.
Несмотря на сильный ветер, дождь и снег, мы продолжали свой путь по каменной тропинке на отвесной скале. Порой казалось, что очередной порыв ветра снесет нас в бездну глубокого ущелья. В голове мелькали самые страшные картинки. Темная бездна талантливо умеет разрисовать все ужасы, которые только можно представить. Однако, глядя на ламу, я устыдился минутной слабости. Он спокойно шел по узкой дорожке в своих шлепанцах и не обращал никакого внимания на ветер, дождь, снег, пропасть и скалу. Создавалось впечатление, что лама шел по обычному городскому тротуару, спокойно, уверенно и даже с какой-то легкостью, и это на такой-то высоте.
С трудом поспевая за ним, я задыхался от нехватки кислорода, испытывая сумасшедшую усталость. Я почувствовал незаметное дыхание горной болезни, она вновь коварно протягивала ко мне свои бесцветные руки в надежде сорвать меня с пути, затуманить голову, вызвать кислородное голодание головного мозга и в своем торжестве добиться, чтобы я потерял сознание. Это будет ее победа над сильным и здоровым человеком. Она шла по пятам, цепляясь за ноги, мешая идти и уговаривая остановиться. Всеми силами старался не реагировать на нее, но сила ее коварства заключается в умении терпеливо ждать своего часа.
Наконец голова совсем закружилась, сознание перестало бороться. Мне захотелось на все плюнуть, остановиться, усталость подкашивала ноги, страшная одышка с острой болью выдавливала легкие, выворачивая их наружу. С каждым новым шагом голова начинала сильнее кружиться, казалось, последние силы покидают меня. Страшно хотелось остановиться, единственное, что не давало сделать это, был стыд за свою слабость. Но и он постепенно уступал напору горной болезни, которая тихо нашептывала: «Остановись, передохни, пожалей себя». Мысли, мысли, они давили на сознание своим предательством. «Перестать себя жалеть! Вот что сейчас мне нужно!» Я гнал прочь подлые советы, пытаясь зарядить себя позитивом. Но усталость рушила все мои лучшие намерения. Еле плетясь по тропе, по которой, наверное, могли пройти только дикие козы, и то не по собственному желанию, все время отгонял от себя холодные руки горной болезни, стремящиеся покорить мой рассудок.
Из последних сил, на дрожащих ногах, с диким страхом в глазах, задыхаясь, я шаг за шагом следовал за монахом. Еще немного – и не выдержу. Сознание било в колокол тревоги, в голове все помутнело. Но вот лама вышел на широкую каменную площадку. Здесь местами лежал снег и было очень холодно. Однако я был страшно рад этой остановке и тому, что смог буквально доползти до привала. Теперь у меня была возможность передохнуть и привести свое потрепанное сознание в порядок. Никогда в своей жизни я не уставал так, как на этом подъеме, хотя был все-таки человеком тренированным и, как раньше считал, довольно выносливым.