Но и порой сами «графы» забываются, что есть те, кто смеет поднять на «благородную», отравленную жадностью и пороками кровь, руку и пустить как можно побольше прогнившей крови.
Есть люди, готовые ради возмездья за дорогих людей принести горе тем, кто возомнил себя вершителем судеб и самим судьёй…
– Все готовы? – Звучит вопрос, разрывающий тишину ночи, исходящий от высокого парня, облачённого в чёрные военные штаны, уходящие под высокие сапоги, плотную кожаную куртку на заклёпках ближе к левому боку и перчатки, цвета пустоты.
Под открытым небом, посреди огромного разрушенного небоскрёба собралось шесть человек. Вокруг виднелись только остова и стен остатки былого небоскрёба. Все этажи, кроме первого, оказались развеяны по воздуху адским ударом, во время «Кризисных Войн», и сейчас лежат осколками и кусками на целых кварталах. Огромная площадка, замусоренная, припорошенная беспрестанно идущим снегом, окружённая серыми остатками стен, усеянная целыми пейзажами развалин, стала прибежищем сегодня для очага возмездия.
– Конечно, Данте. Интересно, что здесь раньше было? – Вопрос был проговорен от человека, нацепившего на себя лёгкий, изодранный бронежилет поверх бесцветной ветровки, штаны, уходившие под грязные берцы.
– Яго, ты не поверишь. Я поднимал архивы. Тут раньше стояли сто этажей роскоши и помпезности. – Взял ответ высокий мужчина, в пальто и с высокой шляпой на голове. – Небоскрёб, давший работу и жильё для тысяч людей. – В голосе неожиданно зазвучали нотки скорби. – Теперь же это призрак былой эпохи. Эпохи, когда Сиракузы-Сан-Флорен были райским местом.
– Как вас пропустили в «Архивный Фонд», мастер Андрон?
– Я «первый кондотьер» и имею доступ практически ко всем архивам и библиотекам в городе. И я тебе говорю, что тут был сущий Эдем.
– Никогда не поверю, что тут раньше могло быть нечто подобное.
– Да, Яго. Помнишь, мы смотрели старые фильмы? – Голос Данте проникся ностальгией по временам, которых он не застал. – Тут раньше и аэродромы были, и порты, набитые диковинными товарами, и магазины, доверху заполненные продуктами. Разве ты не помнишь те старые изображения и картины? Яго, брат мой, как ты можешь не помнить виды множества небоскрёбов до небес?
– Данте, ты так вдохновенно рассказываешь, что я только сейчас вспомнил, что забыл тот фильм и не жил в те времена, когда этот жалкий городишко был великим.
Демонстративный кашель, исходящий от одного из собравшихся, привлёк внимание, после чего послышались речи, наполненные нетерпимостью:
– Уважаемые. Мы здесь собрались для обсуждения плана атаки, а не разглагольствований о прошлом. – Прозвучало негодование от низкорослого, смуглого, но коренастого арабского парня, облачённого в поношенную военную одежду, зелено-пиксельной расцветки. – Идеи есть?
– Мы же только что всё обсудили, Ахмед.
– Этот план мне не нравится. Слишком он… простой.
– Согласен, – поддержал среднего роста, так же смугловатый, выходец из северной Африки, чья семья живёт тут с «Часа Зелёного Полумесяца», – очень он негибкий.
– Ахмед, Хаджиб, может, выскажите, какой хотите план? – Яго внезапно развёл руками в сторону. – Там же погиб наш друг. Поверьте, мы готовы выслушать любые идеи.
– Давайте лучше ещё раз подсчитаем все силы. – Данте опёрся на небольшой столик, возле которого собрались люди, положив руки на свежевыпавший снег. – Сколько у того урода охраны? – Душевная злоба явно рвётся сквозь вопрос.
– Человек двести наружной охраны и ещё пятьдесят внутри особняка. – В этот раз ответил высокий мужчина, словно разодетый в броню спецназа Сиракузы-Сан-Флорен: крепкий прилегающий бронежилет, представленный крепкими пластинами, усиленный наплечниками, тёмно-синими штанами, усиленными боевыми щитками.