Я почувствовал, как по спине пробежали холодные мурашки. Только не так, как это бывает от страха, когда ты чувствуешь струйку пота, бегущую к твоим ляжкам. Сейчас чувство было таким, как когда Эвелин призывала других призраков.
– Он хочет поговорить, – сообщила призрачная девушка.
– Да я так и понял, – заключил я.
Я почувствовал, как между Эвелин и личом будто скользнула тонкая нить. Призрак и маг соединили сознания – и дальше обитательница моего меча взяла на себя роль переводчика.
Разговор у них явно был оживленным. Лич обильно жестикулировал. Иногда он жутко и немного забавно застревал, потому что какой-нибудь его сустав отказывался работать как надо после долгих десятилетий сна. Но Эвелин явно понимала его, судя по тому, сколько кивала в ответ.
– Сей обремененный бессмертием приветствует вас, князь Изморов, и рад видеть такого высокого гостя в своих залах.
Обремененный бессмертием, ну надо же. Он же не родился таким. Сначала полгорода скормил каким-нибудь темным богам или демонам, а теперь – ох, мне так тяжело, это все такое бремя...
Меня слегка кольнуло, как будто Эвелин сдерживала смешок. Похоже, она была со мной согласна.
Девушка продолжала:
– Вы не были знакомыми ранее, посему хозяин дома представляется вам со всем уважением. Его имя – Ануфий Векнев. Смертная жизнь не принесла ему высокого социального статуса, так что он не может похвастаться столь же высоким титулом, как ваш, но надеется, что вы найдете его гостеприимство достаточным.
Так, этот заход Эвелин явно не придумала сама. При всем уважении к ее интеллектуальным способностям, она не была склонной к витиеватому и велеречивому балабольству. Впрочем, это только лучше говорит о ее уме. Что это я.
– Ануфий передает, что чувствует ауру своей головы от своих гостей. То есть – нас. И крайне учтиво интересуется, не попадалась ли она нам по пути сюда.
Крайне учтиво, надо же. Будь у меня армия зомбей на расстоянии руки, я бы тоже таким учтивым был. Но если честно – с его стороны правда очень вежливо не пытаться убить нас на месте и выведать потом грязные секреты из наших мертвых мозгов.
Кстати об этом. Это ж получается, что электрумный череп – это и есть его голова? Других пафосных черепов мне по пути не попадалось. Только разлагающиеся и очень сильно пострадавшие от знакомства с моим оружием.
Эвелин тем временем продолжала:
– Голову у господина Векнева коварно похитили, пока он спал мертвым сном в своей гробнице. И она выглядит как... ладно, дальше я своими словами, а то там какие-то полупроводники и изоляционные камеры начались, я в этом не разбираюсь.
Странно, что разбирается древний лич, отметил я про себя. С другой стороны – он же волшебник. У него интеллект за основную способность и смысл жизни. Он буквально этим интеллектом себе бессмертие выжрал. Может себе позволить использовать всякую сложную терминологию.
– В общем, она выглядит, как электрумный череп. Да, тот, о котором ты подумал.
Этого следовало ожидать. Слишком все гладко сходится. Местные вампиры стащили мощный череп у мощного лича, а потом появился я – и все завертелось. И вся их малина испортилась.
Но поверит ли Ануфий в мою непричастность?..
Я немного поразмыслил – и дал ответ, рассчитывая на то, что Эвелин передаст личу все в точности:
– Благодарю за ваше гостеприимство, достойное лучших княжеских дворов. Я действительно видел такой артефакт, господин Векнев. Более того: я видел и знаю того, кто ее украл.
Пятой точкой я ощутил, как заволновался лич – и как заволновалась вся орда его подчиненных вокруг нас. Очевидно, голова многое для него значила. Хех.
Только хехать и оставалось. Если тонкая и плотная струнка, которая удерживает всю эту орду во власти мага, оборвется... там уже не до хеханек станет. А она да, она нет-нет – и лопнет от натуги.
Волна напряжения стала как будто бы легче. Как и яростная жестикуляция нашего собеседника. Я почувствовал, как Кристина, которая уже было кинулась призывать своих воронов, слегка расслабилась.
– Господин Векнев просит прощения за проявленную грубость, – сглотнув, продолжила Эвелин. Похоже, ментальная волна прошлась по ней особенно сильно. – Он говорит, это поведение непозволительно в присутствии аристократа и его дам. Дает слово, что это не повторится.
– Спроси, известно ли господину Векневу, где именно в данный момент находится его голова, – обратился я мягко к Эвелин.
Последовала короткая волна напряжения и холода. Лич отмахнулся. Буквально. Эвелин дослушала его ответ и снова повернулась на меня: