Зал затих. Македон и Лорен смотрели друг на друга. Молчание затянулось.
— Ты мыслишь как змей, — сказал Македон.
— Ты мыслишь как старый бык, — ответил Лорен.
Они сверлили друг друга взглядами.
После долгой паузы Македон махнул рукой рабу, который подошел с пузатой бутылью Акиэлосской выпивки и двумя неглубокими чашами.
— Я выпью с тобой, — сказал Македон.
Выражение его лица не изменилось. Это было все равно что получить предложение двери от непробиваемой стены. Изумление рябью пробежало по залу, и все взгляды обратились к Лорену.
Дэмиен знал, сколько гордости пришлось проглотить Македону, чтобы сделать такое предложение — дружественный жест изнеженному принцу, более чем вдвое моложе его самого.
Лорен взглянул на вино, которое наливал раб, и Дэмиен с абсолютной уверенностью мог сказать, что если это вино, то Лорен не станет его пить.
Дэмиен напрягся перед тем мгновением, когда каждая толика расположения к себе, заработанная Лореном, исчезнет — когда каждый принцип Акиэлосского гостеприимства будет оскорблен, и Македон навсегда покинет этот зал.
Лорен взял чашу, поставленную перед ним, осушил ее, затем вернул на стол.
Македон медленно кивнул в знак одобрения, поднял свою собственную чашу, осушил ее.
И сказал:
— Еще.
Позже, когда внушительное количество перевернутых чаш скопилось на низком столе, Македон наклонился вперед и сказал Лорену, что он должен попробовать гриву, напиток с его родины, Лорен выпил его и сказал, что на вкус он как пойло, на что Македон ответил: «Ха-ха, так и есть!» Потом Македон рассказывал о своих первых играх, когда Эфагин победил в октоне; взоры генералов становились туманее, и все выпили еще. Позже все кричали, когда Лорен сумел аккуратно поставить три пустых чаши друг на друга, тогда как чаши Македона разлетелись.
Позже Македон наклонился к Дэмиену с серьезным советом:
— Тебе не следует судить Виирийцев так сурово. Они умеют пить.
Еще позже Македон взял Лорена за плечо и рассказал ему об охоте в своих краях, где уже не водятся львы, как в дни минувшие, но все еще есть огромные твари, достойные королевской охоты. Воспоминания об охоте вылились в еще несколько чаш и много братских чувств. Все произносили тосты в честь львов, когда Македон пожал плечо Лорена в знак прощания, и поднялся, отправляясь в постель. Генералы, пошатываясь, последовали за ним.
Лорен тщательно поддерживал позу, пока все не вышли из зала; его зрачки были расширены, щеки покрывал легкий румянец. Дэмиен вытянул руку вдоль спинки софы и ждал.
После долгой паузы Лорен сказал:
— Мне потребуется некоторая помощь, чтобы подняться.
Дэмиен не ожидал принять на себя весь вес Лорена, но сделал это, теплая рука приобняла его за шею, и внезапно у него перехватило дыхание от ощущения Лорена в своих руках. Дэмиен поддерживал его за талию, сердце вело себя странно. Это было сладко и совершенно запретно. Он чувствовал тоску в груди.
Дэмиен сказал:
— Мы с Принцем уходим, — взмахом руки он отпустил оставшихся рабов.
— Нам сюда, — сказал Лорен. — Наверное.
Зал был полон свидетельствами пирушки: винными чашами и опустевшими софами. Они прошли мимо Филокта из Эилона, растянувшегося на одной из них, положившего руки под голову и спящего так же крепко, как в собственной постели. Он храпел.
— Сегодня первый раз тебя победили в октоне?
— Технически это была ничья, — ответил Дэмиен.
— Технически. Я же говорил тебе, что я довольно хорош в верховой езде. Я всегда побеждал Огюста, когда мы устраивали забеги в Частиллоне. Мне потребовалось дорасти до девяти лет, чтобы понять, что он позволял мне выигрывать. А я просто думал, что у меня был очень быстрый пони. Ты улыбаешься.
Дэмиен улыбался. Они остановились в одном из проходов, и слева от них через открытые арочные окна лился лунный свет.
— Я слишком много говорю? Я вообще не переношу алкоголь.
— Я заметил.
— Это моя вина. Я никогда не пью. Мне следовало понимать, что мне придется это делать, среди таких мужчин, и попытаться… выработать своего рода выносливость… — Он говорил серьезно.
— Так работает твой ум? — сказал Дэмиен. — И что ты имеешь в виду, говоря, что никогда не пьешь? Я думаю, ты немного преувеличиваешь. Ты был пьян в первую ночь, когда мы встретились.
— Я сделал исключение, — ответил Лорен, — той ночью. Две с половиной бутылки. Я заставил себя выпить. Я думал, будет проще, если я буду пьян.