Лорен не смотрел на Дэмиена. Он смотрел прямо перед собой, его голубые глаза казались чуть остекленевшими. Под тонкой тканью хитона его грудь поднималась и опускалась от неглубокого дыхания, тело было напряжено в попытке контроля.
— Пойдем, племянник, — сказал Регент.
Они пошли.
Глава 17
Они держали Дэмиена до рассвета, а потом отвезли его обратно в лагерь, заново связав ему руки. На протяжении всего пути он периодически сопротивлялся сквозь пелену измождения.
Добравшись до лагеря, они столкнули Дэмиена на землю, так что он встал на колени, пока его руки оставались связанными за спиной. Йорд выступил вперед с обнаженным мечом, но Никандрос удержал его, широко раскрытыми глазами, полными страха и уважения, глядя на белые плащи Твердыни Королей. Затем Никандрос подошел к Дэмиену. Дэмиен поднялся на ноги и почувствовал, как Никандрос развернул его и перерезал веревки на запястьях своим кинжалом.
— Где Принц?
— Он с Регентом, — единственное, что сказал Дэмиен, и мгновение он не мог произнести ни слова больше.
Дэмиен был солдатом. Он знал жестокость поля боя, видел, какие вещи могут творить люди с теми, кто слабее их самих, и, тем не менее, никогда не думал…
…голова Никаиса, вытащенная из пропитавшегося кровью мешка, похолодевшее тело Аймерика, распластанное на столе рядом с запиской, и…
Картинки были очень яркими. Дэмиен осознал, что Никандрос говорит с ним.
— Я знаю, что у тебя были к нему чувства. Если собираешься страдать, делай это быстро. Нам нужно идти. И так уже будут посланы люди, чтобы разыскать нас.
Сквозь пелену тумана Дэмиен услышал голос Йорда:
— Ты оставил его? Ты спас собственную жизнь и оставил его с дядей?
Дэмиен поднял взгляд и увидел, что все вышли из повозок, чтобы посмотреть. Он был окружен небольшой группой лиц. Йорд встал перед ним. Никандрос стоял позади Дэмиена и все еще держал свою руку на его плече, так и не убрав ее после того, как перерезал веревки. Дэмиен увидел Гийона, стоявшего в нескольких шагах, и Луаз. Паскаля.
Йорд сказал:
— Ты трус, ты оставил его на…
Слова резко оборвались, когда Никандрос схватил его и ударил спиной о бок повозки.
— Ты не смеешь так говорить с нашим Королем.
— Оставь его, — слова тяжело сорвались с губ Дэмиена. — Оставь его. Он верен. Ты бы отреагировал так же, если бы Лорен вернулся один.
Дэмиен осознал, что вмешался физически, оттаскивая Никандроса на два шага назад и вставая между ними.
Освобожденный от хватки Никандроса, Йорд переводил дыхание.
— Он бы не вернулся один. Если ты так думаешь, то ты его не знаешь.
Дэмиен почувствовал поддерживающую руку Никандроса на своем плече, хотя Никандрос обращался к Йорду:
— Перестань, разве ты не видишь, что он…
— Что с ним будет? — требовательно спросил Йорд.
— Его убьют, — ответил Дэмиен. — Будет суд. Его объявят предателем. Его имя смешают с грязью. Когда все это закончится, они его убьют.
Это была правда без прикрас. Это произойдет здесь, на публике. В Айосе отрубленные головы выставлялись на деревянных пиках вдоль пути предателя.
Никандрос заговорил:
— Нам нельзя здесь оставаться, Дамианис. Нам нужно…
— Нет, — перебил Дэмиен.
Он прижал ладонь ко лбу. Его мысли беспомощно путались. Он вспомнил, как Лорен однажды сказал: «Я не могу думать.»
Что бы сделал Лорен? Он знал, что бы сделал Лорен. Глупый, безумный Лорен пожертвовал собой. Он использовал последний способ воздействия, которым обладал: свою жизнь. Но для Регента жизнь Дэмиена не представляла никакой ценности.
Он ощутил границы собственной сущности, и это очень быстро переросло в ярость и необходимость — загнанную в тупик обстоятельствами — стать причиной смерти Регента. Все, чего он хотел — это взять свой меч и прорубить себе путь в Айос. Его тело казалось отяжелевшим и неповоротливым, пульсирующим одной единственной мыслью, пытающейся вырваться наружу. Дэмиен зажмурил глаза.
— Он думает, что он один, — сказал Дэмиен.
С подступившей тошнотой он сказал себе, что это не будет быстро. Суд потребует времени. Регент растянет представление. Регенту нравились публичные унижения вкупе с личными нападками, когда его реальность подкреплялась всеми его сторонниками. Смерть Лорена, одобренная Советом, восстановит прежние личные порядки Регента, и все встанет на свои места.
Это не будет быстро. Еще есть время. Должно быть время. Если бы он только мог подумать. Он чувствовал себя как человек, стоящий снаружи высоких ворот города и не имеющий возможности попасть внутрь.