Дэмиен посмотрел на Кастора, на его склоненную голову и закрытые глаза, на руки, не сжимающие оружие.
— Я не могу отпустить тебя, — сказал Дэмиен. — Но я не отниму у тебя жизнь. Думаешь, я смог бы? Мы можем вместе пойти в главный зал. Если там ты поклянешься мне в своей верности, я позволю тебе остаться жить в Айосе под домашним арестом. — Дэмиен опустил меч.
Кастор поднял голову и взглянул на него, и Дэмиен увидел тысячу невысказанных слов в темных глазах брата.
— Спасибо, — сказал Кастор, — брат.
И, вытянув кинжал из-за пояса, вонзил его прямо в незащищенное тело Дэмиена.
Шок предательства поразил Дэмиена на мгновение раньше физической боли, которая заставила его отступить. Но там не было ступеньки. Он рухнул вниз в пустоту и падал, пока не ударился о мраморный пол, и воздух покинул легкие.
Полубессознательно Дэмиен пытался сориентироваться, пытался дышать и не мог, словно получил удар по солнечному сплетению, разве что боль была сильнее и не уменьшалась, вокруг было много крови.
Кастор стоял на вершине ступеней, сжимая окровавленный кинжал в одной руке, и нагнулся, чтобы второй рукой поднять свой меч. Дэмиен видел свой собственный меч, вылетевший у него из руки во время падения. Он лежал в шести шагах от него. Инстинкт самосохранения подсказал Дэмиену, что он должен добраться до него. Дэмиен пытался двинуться, подобраться к нему ближе. Подошва сандалии скользнула по крови.
— У Акиэлоса не может быть двух Королей. — Кастор спускался по ступеням к нему. — Ты должен был оставаться рабом в Виире.
— Дэмиен.
Слева от Дэмиена раздался изумленный знакомый голос. Они с Кастором вместе повернули головы.
Лорен с побледневшим лицом стоял под открытой аркой. Должно быть, он следовал за Дэмиеном от главного зала. Он был безоружен и все еще одет в свой нелепый хитон.
Он должен был сказать Лорену уходить, бежать, но Лорен уже опустился на колени рядом с Дэмиеном. Рука Лорена ощупывала его тело. Странно отреченным голосом Лорен произнес:
— У тебя рана от кинжала. Тебе нужно остановить кровотечение, пока я не смогу позвать врача. Прижми здесь. Вот так. — Он поднял левую руку Дэмиена и прижал ее к его животу.
Затем он взял вторую руку Дэмиена в свою, переплетая их пальцы и держа ее так, словно это была самая важная вещь в мире. Дэмиен подумал, что, должно быть, он умирает, раз Лорен так держит его руку. Это была его правая рука, на запястье был надет золотой браслет. Лорен сжал ее крепче и поднес к себе.
Раздался щелчок, когда Лорен пристегнул золотой браслет Дэмиена к одной из рабских цепей, валявшихся на полу. Дэмиен, не понимая, посмотрел на свое вновь закованное запястье.
Затем Лорен поднялся, его рука сомкнулась на рукояти меча Дэмиена.
— Он не убьет тебя, — сказал Лорен. — Но я убью.
— Нет, — сказал Дэмиен. Он пытался двинуться и натянул цепь до предела. Он сказал: — Лорен, он мой брат.
И тогда он почувствовал, как поднялись волоски на теле, когда настоящее исчезло, и мраморные полы превратились в то поле, где брат столкнулся с братом.
Кастор спустился по ступеням.
— Я убью твоего любовника, — обратился он к Дэмиену, — а потом я убью тебя.
Лорен встал на его пути — стройная фигура с мечом, который был слишком большим для него — и Дэмиен подумал о тринадцатилетнем мальчике, жизнь которого вот-вот изменится, стоящем на поле битвы с намерением в глазах.
Дэмиен видел раньше, как сражается Лорен. Он видел легкий, точный стиль, который Лорен использовал в бою. Он видел, как Лорен подходит к поединку с другим, рациональным, взглядом. Он считал Лорена искусным бойцом, даже мастером своего собственного стиля.
Кастор был лучше. Лорену было двадцать — все еще год или два до пика его физического развития как воина, орудующего мечом. Кастор в свои тридцать пять находился на закате своего мастерства. По физической подготовке они были примерно равны, но разница в возрасте давала Кастору пятнадцать лет опыта, которых у Лорена не было, и которые Кастор провел в сражениях. У Кастора было телосложение Дэмиена — он был выше Лорена, до него сложнее было добраться. И Кастор был полон сил, в то время как Лорен был утомлен после долгого стояния в тяжелых железных кандалах.
Они смотрели друг на друга через ограниченное пространство. Здесь не было армии, которая наблюдала бы за боем, здесь был только мрамор бань с их гладкими полами. Но прошлое присутствовало здесь с ужасающей симметричностью: то далекое прошлое, когда судьба двух стран заключалась в одном поединке.
Оно настало. Оно было здесь, между ними. Огюст, его благородство и целеустремленность. И юный Дамианис, высокомерно вступающий в бой, которому суждено было все изменить. Прикованный цепью Дэмиен, прижимая руку к животу, подумал, видит ли Лорен Кастора, или он просто видит прошлое — две фигуры: одна темная, другая — светлая, одной суждено жить, другой — пасть.