Теперь я почти слышала звон колоколов Нова Ис на моей коронации. Я видела, как сижу на троне, сияя силой…
Температура в комнате резко упала, и по моей коже как будто пробежало множество иголочек. Я крепко стиснула стол. «Больше силы».
Я чувствовала себя так, будто тень скользнула по моей душе, когда я заговорила:
— Лир ведёт себя, как король Нова Ис, но я буду править вместо него. Они все склонятся передо мной — те, кто меня отверг. Те, кто называл меня шлюхой. Те, кто считал меня недостойной правления. Я отрублю их головы от тел и украшу ими свои ворота.
Что со мной происходит?
Мои кулаки сжались на столе.
— Я сорву корону с головы первого короля, Карадока. Затем я удобрю поля моего королевства кровью и костьми моих подданных. Каждый день я буду носить платье, запятнанное их кровью. Я буду пахать поля драконьими зубами и подниму армию мертвецов, чтобы истребить своих врагов.
Джина уставилась на меня через стол.
— Так, Аэнор, это твоя последняя чашка чая. Тебе надо успокоиться. Перекуси, прежде чем заливать в себя ещё больше кофеина.
Её слова вывели меня из этого состояния, и я окинула взглядом дом Оссиана. Тени омрачили комнату. Здесь происходило что-то странное. Угрожающая магия просачивалась в комнату как кровь в почву.
— Оссиан, — я выпрямилась. — Ты это чувствуешь? Что-то происходит. Это… влияет на мои мысли. Кажется.
Губы Оссиана скривились, и он зарычал.
— Ты недостойна править. Вместо этого должен править я. Я разрублю тебя мечом. Я осушу твою кровь и перемелю твои кости в пыль, — он держал свою чашку так крепко, что того и гляди сломает. Затем он с рыком сокрушил её своими пальцами. — Бляха-муха!
— Оссиан? — позвала я самым спокойным тоном, на который была способна. — Гнев, — это всё, что я могла сказать, чтобы выразить, что какое-то заклинание затуманивало наше сознание и, кажется, делало нас агрессивными.
Он уставился на обломки своей кружки. Горячий чай разлился по его новым кожаным штанам.
— Убью. Тебя.
Почему я чувствовала желание порубить его на кусочки и раскидать останки как корм для его птичек? И почему я ощущала безудержное желание спалить его дом?
Я превращалась в Салема?
Каждый мускул на его обнажённой груди напрягся.
— Проломить. Голову.
Холодное, покалывающее ощущение на моей коже усиливалось, плясало вверх по спине, и мне пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не обрушить прибойную волну на остров. Я втянула прерывистый вдох, стиснув стол и впиваясь ногтями в древесину.
Мои зубы застучали, когда я снова начала терять контроль. Кровь потекла по полу с углов комнаты, блестя красным. Её слой был уже несколько сантиметров в глубину. В следующее мгновение я уже стояла, держа нож. Я даже не знала, откуда его взяла, только осознавала, что желание разрушать и причинять боль брало надо мной верх.
Вот-вот случится нечто ужасное. Я взглянула на Джину, чьё паническое выражение лица сообщило мне, что она уже в ужасе.
— Джина! — взревела я. — Убирайся к черту. Убирайся как можно дальше отсюда.
Глава 3
Салем
На мгновение я вновь понял, где нахожусь: в клетке души на дне моря. Заколдованные коряги ослабляли меня, вырывая магию из моего тела.
У меня было несколько мгновений тишины, на протяжении которых лишь море тихо перекатывалось вокруг меня…
Затем музыка сфер потянула меня обратно на небеса, пронося сквозь время. Божественная мелодия заполнила воздух вокруг меня, и я горел на небе цветами сумерек. Я вновь стал целым, идеальным в своей завершённости. Мой свет сливался со светом Шахар, утренней звезды.
Звук барабанов загрохотал вокруг, и я начал падать, стремительно несясь к земле. Ветер хлестал по мне; ужасно холодный воздух и тьма окутали меня. Я больше не существовал так, как раньше. В той пустоте внутри меня моя душа покорёжилась и извратилась. Исказилась, как от болезни, скверны.
Я нёсся к земле, быстро падая в ад. Агония моей души была неописуемой. Я не мог вспомнить собственное имя.
Я врезался в землю, оставив там кратер и проломив кору. Камни посыпались со всех сторон, хороня меня заживо. Теперь существовали только я и пещера. Абсолютная изоляция, начиная с этого момента и до скончания вечности.
Грохот, эхом отдающийся от стен пещеры, громом рокотал на моей коже. Тут так темно… мне нужен свет. Мне нужно, чтобы всё горело. И голод… Неутолимый голод раздирал меня на части.