— Продолжай.
— Нас с братом захватили в рабство.
— У тебя был брат?
— У меня было много братьев, но о судьбе большинства из них я ничего не знаю.
— А о судьбе этого? Кстати у него есть имя?
— Да. Его звали Ликидевс. Говорят, его обучили на воина. Особого воина…
— Понимаю. Кстати, Ликидевс не афиррийское имя. Как и Ликна. Как тебя звали на родине?
— Тойотшоцкетцуиутль, господин.
— Эм-м-м… красивое имя. Но я, пожалуй, буду звать тебя Ликной.
— Как господину будет угодно.
— И что потом?
— Нас привезли в большой город Арсаб. Там меня… учили. Разным… вещам.
— Надеюсь, учили хорошо.
— Если господин хочет, он может проверить.
— Чуть позже. Пока господин приходит в нужное настроение… Арсаб — город ашикари, насколько я помню.
— Это так, господин.
— Ты могла принять асшхик и стать свободной. Почему не сделала?
— Пути женщин узки. Легче всего их пройти вместе с мужчиной. Но не каждый ашикари захочет взять в жены рабыню…
— Вижу, ты действительно кое-что знаешь о них. Как давно ты служишь Эрисфену?
— Магистр изволил купить меня полгода назад…
— Всего-то?
— Да, господин. Так вы не желаете выпить? Вино с пряностями уже почти совсем остыло.
Уберто встал с кресла, взял со столика кубок и вдохнул аромат.
— Пахнет приятно. Это какие-то особые пряности?
— Да господин. Я изучала кулинарию и виночерпие в Арсабе…
— Думаю, будет несправедливо, если я стану пить один. Отпей тоже.
— Что вы, господин, как можно, чтобы рабыня пила из одной чаши с королём.
— Королевское слово — закон… К тому же, — Уберто подмигнул, — никто кроме нас не узнает. А ты ведь никому не расскажешь?
— Ну, если господин так настаивает… — девушка неуверенно покосилась на чашу, — но я не думаю, что достойна подобной щедрости.
— Красивая женщина всегда достойна щедрости, а ты красива. Пей.
Ликна робко улыбнулась и приняла чашу чуть дрожавшими пальцами.
— Какая тяжёлая… ой…
Кубок выскользнул из узких чёрных ладоней и с грохотом покатился по дощатому полу. Тёмно-красные струйки разбежались в разные стороны.
— Какой ужас!!! Господин простите меня. Я немедленно сделаю новое. Умоляю, простите…
— Не надо. Я не слишком хочу пить.
— Я виновата, господин. Прошу вашей милости.
Девушка упала на колени к его ногам и, дрожа, склонила голову к полу.
— Поднимись…
Уберто отошёл назад и сел в кресло, внимательно разглядывая застывшую фигурку.
— Я виновата… — продолжала лепетать съёжившаяся в комок девушка.
— Встань! — рыкнул Уберто, — и брось кинжал… не в меня.
— Ты умный, — Ликна выпрямилась, — обычно они пытаются поднять меня и успокоить…
— Я похож на самоубийцу?
— Пока не очень…
— Кинжальчик-то положи.
Девушка оценивающе посмотрела на сидевшего перед ней короля. Потом разжала пальцы. Небольшой воронёный стилет упал на пол.
— И толкни его… ножкой. Чтобы откатился, — уточнил король.
Ликна резко дёрнула ступнёй. Захваченный пальцами ноги клинок пролетел через комнату и с глухим стуком воткнулся в спинку кресла, где только что находилась шея Уберто. Пригнувшийся король выпрямился.
— Вообще-то я люблю настырных. Но не сейчас.
Он поднялся с кресла.
Девушка попятилась.
— Думаю самое время продолжить рассказ в той части, где говорится о магистре Эрисфене…
Девушка оскалилась и резко выбросила руки с растопыренными пальцами в сторону короля. Тот пошатнулся, словно от удара, отступил на несколько шагов, но устоял на ногах, замотав головой будто оглушённый. На лице афиррийки появилось озадаченное выражение.
Уберто перестал мотать головой, выхватил из кармана длинную блестящую цепочку и прыгнул. Ликна попробовала увернуться, но король ухватил её за волосы, задрал голову и захлестнул цепочку вокруг шеи.
Вокруг кончиков чёрных пальцев девушки вспыхнуло едва заметное свечение, но тут же погасло. Она схватилась за цепочку и постаралась освободиться. Уберто закручивал цепочку всё плотнее, но отчего-то багровыми пятнами пошло его собственное лицо, на висках набухли вены, а на лбу выступили крупные капли.
На несколько мгновений оба застыли в неподвижности, потом тело девушки расслабилось и обмякло. Король выпустил цепочку, выпрямился, и, тяжело дыша, прислонился к стене, часто моргая налившимися кровью глазами.
Дверь с грохотом распахнулась.
— Я же просила не шуметь! Неужели нельзя проявить хоть каплю уважения и приличий. Я уже не говорю, что прибегать в этом деле к магии это просто… просто… Что здесь происходит?! Берт? Берт! Ты в порядке?