ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Вождь умирал. Воля к победе с прежней силой жгла его львиное сердце, а сердце с каждым днём всё замедляло и замедляло свой бег, вдруг замирало, порой пропадало и замирало так долго, что он слышал бесшумное приближение смерти и готовился встретиться с Господом, чтобы перед Ним оправдаться или получить законную плату за каждый свой грех, ведь только Господу и служил всю свою жизнь и только после Него отечеству и семье.
Полночь пробило. Не спалось. Уже несколько дней больной не покидал просторного кресла. Его заботливо обложили подушками, однако надевать ночную рубашку, колпак и ложиться в постель он пока не хотел. На нём были высокие сапоги и чёрный камзол. Он оставил и широкую, стянутую стальной пряжкой кожаную перевязь через плечо, готовый подняться и вложить свою шпагу. Его голова, тяжёлая, смутная, бессильно опиралась на высокую спинку. Седые, длинные, почти не поредевшие кудри были в беспорядке разбросаны по плечам. Только их беспорядок да мертвенная бледность лица выдавали недостойную для вождя слабость.
Рядом, по левую руку, на круглом столике выступала из полутьмы фамильная кружка и бутылка любимого хереса. Час, может быть, два назад бутылку откупорил молчаливый слуга, по его повелению задул все свечи в большом канделябре, оставив только одну, и удалился бесшумно, как смерть. Пламя одинокой свечи слабо освещало пространство громадного кабинета, и, когда оно вздрагивало, мрачные тени шевелились в углах. Тогда казалось, что они недовольно ворчат.
Умирающий едва прикоснулся к вину. Вино тоже изменило: оно утратило свой терпкий, бодрящий, обжигающий вкус. После вина сердце пускалось биться тревожно и так быстро, точно собиралось вылететь навсегда, а поясницу обжигала жестокая боль. И все изменили ему, теперь уже все. Дочери вышли замуж за кавалеров и венчались тайно по англиканским обрядам, хотя знали, что англиканскую церковь он объявил вне закона. Ему противились его генералы, среди них созревала и крепла мысль о предательстве. Ламберта, лучшего из его полководцев, пришлось отстранить и отправить в провинцию. Провинции волновались. Выпускались горы памфлетов, затевались заговоры, вспыхивали восстания, и если бы заговоры и восстания были делом рук одних кавалеров, этой недобитой монархической сволочи, которая во сне и наяву видела возвращение ненавистных Стюартов. Так нет, затевали смуту республиканцы, левеллеры[1], анабаптисты[2], какие-то люди пятой монархии, католики, во сне и наяву видевшие победу Испании, служили мессы в частных домах, от них не отставала англиканская церковь. Полиция сбивалась с ног, казни следовали одна за другой, генералы были по локоть в крови, а заговоров и восстаний становилось всё больше. Главное, давно опустела казна, никакие конфискации не могли наполнить её, никакие чрезвычайные меры, дефицит превышал годовой доход и перевалил за полтора миллиона. Солдатам не выдавали жалованье три месяца, ещё месяц-другой, и армия выступит против него. Что станется с ним? Ничего. Ему достанет времени умереть. Что станется с Англией? Англия захлебнётся в новой резне, Испания обрушится на неё, и от Англии ничего не останется, только пепел и тлен, это он своими глазами видел в Ирландии.
В этой жалкой стране никто не в силах понять или не желает принять священный закон, начертанный Господом: политик делает только то, что возможно. Левеллеры добиваются справедливости и видят её в установлении равенства — какая справедливость, когда немногие богаты, а многие бедны, какое равенство богатого с бедным, богатые и бедные испокон веку враги, и разве богатые откажутся от своих богатств без новой резни? Кавалеры жизнь отдают, чтобы воротились Стюарты — какие Стюарты, Стюарты приведут за собой разгневанных землевладельцев, которые потребуют воротить земли, раскупленные или раскраденные его генералами, его офицерами. Свои земли не получить им без новой резни, и разве могут управлять страной те, кто уже управлял и умудрился всё потерять? Республиканцы, вечные фантазёры и крикуны, требуют чистой республики. Какая республика? В последний парламент, предварительно очищенный его повелением от подозрительных элементов, избиратели направили монархистов, а монархисты потребовали восстановить палату лордов и власть короля, и разве смогут республиканцы со своей чистой республикой удержаться у власти без новой, ещё более жестокой резни?
1
...
2