Следующие дни, после начала нашего с братом воинского обучения, не отличалась особой оригинальностью. Всё тоже пробуждение за час до восхода солнца, пробежка, разминка и бег в полной экипировке. Дальше я шёл либо на обучение к Хлое, которая после моего изучения всех лекарственных свойств растений, известных ей, начала обучать меня создавать яды и противоядия, либо на охоту, где отрабатывал стрельбу из лука и умение ставить ловушки, попутно уменьшая количество лесной живности и увеличивая свой кошелёк. Единственное разнообразие в этой расписание принесла мама, когда попросила вместе с мясом постараться добыть рыбы. Видать родным надоел полностью мясной рацион, и они захотели его разнообразить. Так у меня появилось новое развлечение — вставать на скалы в мелководье реки и пытаться застрелить рыбу. Первое время я только портил стрелы, но вскоре у семейства Колд появились рыбные дни.
Так тихо пролетело полгода, пока отец не решил, что нашей выносливости хватит, и этот этап тренировок мы прошли. Начался новый ад. Теперь мы каждый день сотни раз отрабатывали различные удары из разных стоек с различным оружием. И ладно бы просто махать мечом или секирой, так отец поставил условие — все движения должны быть идеально выверенными, с точностью до миллиметра. По его словам, боевой стиль его клана был заложен в непрекращающихся атаках. Они достигались за счет использования и нейтрализации инерции за счет силы мышц. Каждое движение должно перетекать в следующие, постоянно нанося удары из самых разных и неожиданных положений, или резко останавливаться, чтобы сбить ритм противника, нанеся тому удар из неудобной, по его мнению, позиции. И если с мечом и кинжалом это было легко проделать, то с секирой отец творил настоящие чудеса. Свою 7 килограммовую боевую секиру, которая так-то было двуручной, он вертел словно палочку, держа её одной рукой и забывая о существовании инерционных сил. Это больше было похоже на искусство, чем на способ убивать людей, но все сомнения о силе и опасности его техники пропадали, когда он, играючи, с одного удара перерубил пополам дерево, четверть метра диаметром. Богатырская сила, которую по его словам, мы тоже унаследовали и приумножили. Как потом рассказывал отец, этот стиль владения секирой придумал прошлый глава его клана, живший полтора века назад.
По легенде, он однажды побывал в Миэрине, одном из самых больших городов на другом континенте — Эсоссе. Там был местный аналог Колизея — бойцовские ямы. По рассказам, предающимися из уст в уста, там он наблюдал за сражением двух гладиаторов. Один использовал лёгкий меч, похожий на иголку, а другой — гигантский боевой топор, настолько большой, что по слухам его владелец отрубил им голову слону. Битва в итоге окончилась победой гладиатора с лёгким мечом, выигравшим благодаря своей технике — плавной и спокойной. Предок поразился зрелищу и задумался — а что если бы гигант обладал такой же техникой, и умел плавно наносить удары своим оружием. Обладателя такого боевого стиля было бы очень сложно победить.
Первые люди, от которых произошли северяне, всегда славились своей силой и ростом, и не уступали по физической мощи тому проигравшему гладиатору, бывшему для местных великаном. Так и был рождён стиль владения тяжелым оружием опирающиеся на все его плюсы, но основанный на мягкости и техничности, а не на силе и весе.
Меня этот рассказ очень сильно впечатлил, ведь предок клана, из которого вышел отец, проделал то же самое что Сасаки Коджиро на Земле. Создал стиль владения тяжёлым оружием убирающий его главный недостаток — дикую инерцию. С такой мотивацией я стал гораздо больше тренироваться с секирой. А Эйрис… это Эйрис. Отец так и не смог выбить из него нелюбовь к топорам и их производным, и он так и остался ярым любителем мечей, большую часть времени тренируясь именно с ними. Хотя должен признать, талант у него был именно к этому оружию.
Через год к этим упражнениям добавилось еще верховая езда и изучение рыцарского кодекса. На вопрос, зачем этот свод правил нам нужен, экс-рыцарь сам пожал плечами и сказал что это своеобразный триггер, отделяющий благородного от простого убийцы. Вопросы прекратились. Последующие годы ничем особо не отличались, за исключением окончания моего ученичества у Хлои в 9 лет и начала учёбы у Берна, взявшего меня к себе из-за солидарности, что я наполовину северянин, и долгих уговоров, подкреплённых 3 серебряными лунами. Хоть у меня были большие сомнения, что он сможет меня чему-нибудь научить, с моими то знаниями, но лучшее место для практики найти было сложно.