Нужно помнить, что развод в средневековье не принят (если это не брачные бои в земной Германии), из-за чего они до сих пор оставались в официальном браке, что не мешало Дорану иметь пару официальных любовниц, а Меларио, по слухам, иметь пару-тройку бастардов от неизвестного мужчины. Правда детей от первого брака она любить не переставала, поэтому Доран, который оставил у себя Арианну, Тристана и Квентина, был для нее не слишком приятной темой для разговора.
— Вы же знаете кем является моя мать? — Продолжила задавать наводящие вопросы девушка.
— Если память мне не изменяет она единственная дочь Патриарха. — Ответил я, вспомнив о структуре одного из самых таинственных Вольных городов.
Норвосом управляли так называемые бородатые жрецы — последователи очень таинственного и дикого бога, после обряда посвящения которому им запрещалось брить бороду и стричь волосы. О характере этого божества можно сказать лишь, что он очень жёсткий и суровый, ведь если верить моим людям, заглядывавшим в город по торговым делам, жрецы были обязаны носить грубую одежду из необработанных шкур и могли прямо посреди улицы упасть на колени и, оголив спину, заняться ритуальным самобичеванием. Живли и молились они в огромном храме-крепости, расположенной в так называемом Верхнем городе, куда могли входить лишь они и члены их семей.
И леди Мелларио была дочерью главы этих жрецов. Так называемого Патриарха, неизменно правившего городом последние тридцать лет. Ничего удивительного, что она смогла без особых проблем выскочить замуж за Дорана, а потом спокойно уехать домой, хотя даже в Дорне, где женщинам давали достаточно много свободы, такой поступок со стороны жены был чем то из ряда вон.
— Верно. — Кивнула мне Арианна. — Пять лет назад я тайно ездила в Норвос, к дедушке. Как говорил отец, наладить связи и расширить собственные горизонты. Ведь я будущая принцесса Дорна. — На последних словах она грустно хмыкнула, заставив меня начать кое-что подозревать. — Вы не представляете что это за место, лорд Десница. Многие в Вестеросе считают северян и железнорожденных варварами, называя их дикарями, древолюбами, разбойниками и прочими нелестными словами. Но эти дураки просто не видели Норвоса.
В этот момент она повернулась ко мне и в ее глазах я увидел нечем не сдерживаемые ненависть и отвращение.
— Этот город самое мерзкое место, в котором я была. — Сжав кулаки, сквозь зубы прошипела она. — Он мрачный и серый, как небо в самый дождливый день, с изнуряющей даже меня, дорнийку, дневной жарой и ледяной, пробирающей до костей, ночью. Когда я приехала, то ожидала увидеть наследников Валирии. Развитый и просвещённый народ. Но вместо этого увидела лишь кучку твердолобых фанатиков, которые каждый день проводят в бесконечных молитвах. — Арианна выдохнула, подошла, взяла стакан и промочила горло, чтобы продолжить рассказ — И это была их знать. Лучшие люди города. Представляете, даже в Нижнем городе, где живет чернь, оказалось повеселее на первый взгляд. В тот день когда я только приехала, там, вдали от знати и бородатых жрецов, простой люд на моих глазах танцевал и веселился, пировал мясом и речной рыбой, запивал это крепким чёрным пивом и перебродившим козьим молоком, а на улицах выступали дрессированные медведи и прирученные волки.
На последних словах я чуть не фыркнул, вспомнив об одном стереотипе, ходившем о моей старой родине.
— Вот только это был праздник. — Не заметив моих внутренних метаний продолжила Мартелл. — Когда я через неделю смогла сбежать от Священной гвардии, благодаря связям Арео, я увидела совсем другую картину. Безликие люди, безликие дома, пустые улицы. Оказывается весь Нижний Норвос живет, постоянно слушая три великих колокола — Нум, Нарра и Ниэль.
— Порядок, власть и закон. — Перевел я с одного из диалектов валирийского, который был распространен на севере Эссоса.
— Да. — Согласно кивнула мне Арианна. — Оказалось что звон этих колоколов пробуждает горожан и сообщает им говорит им когда спать, когда работать, когда молится, и даже когда заниматься любовью. Каждый норвосец с рождения знает звон каждого из колоколов и что этот звон означает. Не город, а тюрьма. А я должна была там стать Матриархом!