Алю это иногда стало пугать, и она одергивала Костю, задерживала его на полках подольше, чтобы они пришли в себя и отдохнули. На третьей полке закончилась вода и когда Аля уже уговорила Костю спуститься к источнику, на ясном безмятежном небе вдруг появились черные тучи, которые принес порыв ветра. Начался сильный ливень, позволивший им и помыться, и набрать воды в опустевшие бутылки.
Але начало казаться, что сама гора или некие силы, обитающие тут, помогают им, только бы они не спускались, а поднимались выше. По ночам ее материнское сердце было не на месте. Ей снился Олежка, он сжимал яркую бусинку, которую она подарила ему на прощание, и звал ее домой, плакал и просил прийти к нему. И так тревожно ей было. Но утром сон улетучивался, ее снова захлестывала эйфория и они поднимались все выше и выше.
На самой верхней полке они разбили лагерь. Забираться выше уже не было возможности. Тут они решили отдохнуть несколько дней, а затем в быстром темпе спуститься обратно. Отпуск подходил к концу, две недели пролетели совершенно не заметно. Они с Костей даже не ощущали усталости, хотя Аля понимала, что они должны быть не просто уставшими, а измотанными и истощенными, ведь они занимаются очень тяжелым трудом, мало едят и еще меньше отдыхают.
Но они были полны сил и энергии. Когда они лезли вверх, скалы были теплыми, уютными и родными, камни пульсировали под пальцами, подбадривая альпинистов, они вселяли мысль, что все будет хорошо, что им надо добраться до вершины и там их ждет ценный приз.
«21.05 наконец-то мы добрались до верхней полки. Она выглядит как рот. Такое ощущение, что мы попали в самое сердце горы и нас тут встречают, как дорогих родственников, которых долго ждали. Сегодня закатили пир и доели почти все продукты. Осталась пара банок тушенки и две фляжки воды. Пачка печенья еще одна лежит. Но больше нам и не надо. Завтра отдохнем еще тут и на следующий день, утром, спустимся с горы. Обедать будем уже дома на даче. Очень хочется остаться тут еще, может на недельку, так здесь здорово, такие красивые виды открываются сверху, но мне снова снился Олежка, он зовет меня, надо возвращаться.»
Больше записей не было, и Макар закрыл дневник. Так вот почему они так безмятежно спят. Они планировали наутро проснуться, но не проснулись. Почему? Почему они не проваливались в параллельные миры, как он? А Пашка? Пашка проваливался? Почему молодой паре так важно было подняться наверх? Что с ними случилось? После прочтения дневника вопросов стало еще больше.
Он снова открыл дневник и пролистал страницы. Может какие-то подсказки есть? Может рисунки на полях? Ничего. Только местами расплывшиеся слова, как будто тот, кто писал дневник перечитывал его и плакал. Особенно в местах, где рассказывалось про Олежку. Видимо Аля перечитывала свои записи и роняла слезы.
Потом пришла другая мысль, что некогда ей было плакать. Да и тревога была только по ночам, которая улетучивалась, стоило выглянуть солнцу и развеять ночную мглу. Потом Макар вспомнил, что выпал дневник из Пашкиных рук. Неужели это он читал дневник и плакал? Да он вообще плакать не умел. Даже после смерти бабушки, которая его вырастила и воспитала. На похоронах он ни слезинки не проронил, только улыбался тепло и светло. Хотя кто знает, может он дал волю чувствам дома?
Макар тогда с головой ушел в работу, как раз покупал квартиру, в суматохе тех дней он немного забросил Пашку. Привык, что веселый и беспечный друг с проблемами справляется на раз. А сейчас вот сидел и думал, что скорее всего его друг нуждался в поддержке, а он его бросил, оставил одного со своими проблемами. Примерно через полгода Пашке пришла идея пойти на эту гору. И снова Макар его не поддержал, снова оставил друга одного.
И вот он сидит здесь. Рядом со своим другом и не знает, как ему помочь, как разбудить, как вернуть в этот мир. Макар вздохнул. Зачем он себя обманывает? Все он знает. Просто не так легко перестать слушать себя старого неуверенного бояку. Столько лет он прятал голову в песок и полагался на других.
Солнце уже давно село, сумерки плавно перерастали в поздний темный вечер. Макар понялся, положил дневник обратно в спальник к Паше, согрел воды, заварил крепкий чай. Он пах травами, свежестью, он пах Пашкой и беззаботной их дружбой. Макар с наслаждением пил чай и ел пирожок с луком и яйцом. Было страшно, но он уже не мог остановиться. Надо было идти до конца. Потом Макар взял второй пирожок, для верности съел и его. Ну и от того, что первым не наелся, уж очень вкусные были пирожки, а еще он боялся, что первый может не подействовать.