Гонец от патрульных примчался спустя трое суток. Запыхавшийся парнишка, лет пятнадцати, на вид, выдул предложенный ковш воды и шагнул в походный шатер Князя:
— Нашли, Княже! Как есть нашли!
После чего парнишка, смутившись, покраснел, так как осознал, что забыл поклониться и спросить разрешения говорить. На это Михалыч, который, в это время, просматривал наспех вычерченные карты территории, махнул рукой и проговорил, не глядя на гонца:
— Рассказывай!
— По самой будущей границей зоны, так особо и не видно. Но там старая водонапорная башня, не понятно советских времен или раньше построена, кирпичная, большая. Мы даже близко подойти не смогли, там что-то давит на душ, так, что двигаться не получается. Метров на триста подошли, дальше никак!
— Показать на карте сможешь?
— Да, вот тут, на самой границе!
— Хм, а до города от этой точки всего полсотни километров, как раз на границе Леса и буферной зоны.
— Какой зоны, Князь?
— А? Нет, не обращай внимания, это я так, мысли вслух. Слегка поморщился Михалыч, внимательнее надо быть, и не все свои мысли озвучивать.
— Когда поскачем? Княже! Парнишка аж приплясывал на месте от нетерпения.
— Сейчас подготовимся и сразу выдвигаемся, и тут же громко закричал — сотню Рейнджеров на выезд! Сам поведу!
Вслед за этим криком все задвигалось и завертелось. Ну, как завертелось, никакой суматохи не было. Просто, все быстро завершили свои дела и начали седлать лошадей, готовить сухпай на три дня минимум, проверять оружие. А так как это все делалось на всем пространстве большого лагеря, создавалось впечатление хаоса, но при этом готовые всадники выстраивались в колонну по четыре человека с лошадьми. Михалыч на Мышонке проскакал вдоль строя, взмахнул рукой и эскадрон понесся в сторону разведанной аномалии. У друида были предположения о том, что там может находиться, но он пока молчал. Отряд двигался мимо уже обработанных рощиц и перелесков и еще не тронутых, только что показавшихся из под снега астений. Периодически они пересекали заброшенные проселочные дороги, проезжали мимо каких-то непонятных полуразрушенных построек, еще советского производства и покосившихся столбов линии электропередачи и телефонных. Их не трогали, все равно при выбросе все лишнее будет снесено. Надо сказать, что этой местности не было сильно выраженных лесных массивов, больше степь с перелесками, почва песчаная с глиной и камнями. Даже при социализме тут ничего не пытались сажать. Зато химзавод, металлургические фабрики, заводик по производству сельхозинвентаря отлично вписались в неприветливую местность. Сейчас же это все было в полуразрушенном состоянии, как собственно и сильно "захиревший" город, живущий, можно сказать, по инерции и за счет мелких предприятий, которые "освоили" оборудование с закрывшихся заводов. В общем, также как и большинство мелких городов, на пространстве рухнувшей социалистической империи. Все это навевало на старого ученого непонятную тихую грусть и ностальгию.
Эманации Тьмы почувствовали все и сразу. Это как пукнуть в помещении с кондиционером. Вроде комфортно, прохладно, но воняет на всю комнату. "Запах" был не материален, а как то на подсознании проникал в самую суть. Возможно, так чувствовали себя условно светлые и нейтральные расы. Такие как эльфы и люди. А для "темных", скорее всего, этот "запах магии" был похож, например, на запах сыра с плесенью, или запах воблы для любителя пива. Тем не менее, удушливое давление почувствовали все. Отряд продолжал продвигаться дальше, пока давление стало совсем невыносимым. Как раз тут и расположился десяток разведчиков. Они и показали на водонапорную башню — высокое сооружение из красного кирпича. Башня была похожа не на водонапорную, а сна старую потертую башню магов из сказок. Вокруг башни в радиусе 300 метров все было мертвым и как-то странно и извращенно не совсем мертвым. Эльфы остались, а Михалыч продолжил двигаться в сторону башни. Хотя друидская составляющая его истинной сути сопротивлялась, но человеческая любопытная натура усиленно толкала его на изучение странной постройки. Друид сумел приблизиться к двери ведущей внутрь. То, что он увидел, лучше бы он не видел.