Мы слушали рассказ, как завороженные, и продолжали расспросы, но стали верить несколько меньше, когда услышали другие и более обстоятельные истории, например о том, что в Тибете целое племя йети, подражавшее обычаям своих двоюродных братьев – людей, навлекло на себя их гнев и было истреблено. Дело кончилось тем, что тогдашнее правительство Тибета издало специальный указ, по которому йети ставились под защиту закона. Это любопытная история, особенно если принять во внимание предубеждение буддистов против убийства. По правде говоря, эта резня была подлым делом. Мы можем предположить, что йети, дав волю чувству юмора, зашли слишком далеко в своих шутках.
Интересно отметить, что под благотворным влиянием монахов вся долина реки Имджи превратилась в заповедник для диких зверей и птиц. Мы видели результаты этого влияния, так как вокруг лагеря неподалеку от наших палаток беззаботно паслись кастури (или кабарга), близкие к фазанам моналы и рам чикор – гигантские гималайские горные индейки.
Перед нашим уходом ко мне обратились с просьбой пожертвовать несколько тысяч рупий на починку монастырской крыши. Прежде чем дать утвердительный ответ, я заколебался, так как просидел большую часть предыдущей ночи без сна, пытаясь тщетно увязать предстоящие расходы с суммой наличных денег. Поэтому мне казалось уместным обратиться к настоятелю с встречной просьбой. Нас заинтриговали размалеванные дьявольские маски, которые мы увидели в монастыре, и я попросил, чтобы на обратном пути нам разрешили присутствовать при обрядовом танце лам. Настоятель согласился и объявил о своем намерении благословить нашу экспедицию перед выходом на Эверест.
На тренировки и подготовку к восхождению на Эверест, которую предполагалось окончить до 20 апреля, оставалось около трех недель. Напомню, что главной целью этого периода была акклиматизация – постепенное приспособление организма к возрастающей высоте. Мы намеревались также испытать кислородные аппараты обеих конструкций и освоиться с другими видами снаряжения. Выполнение программы предполагалось осуществить в два этапа, продолжительностью около восьми дней каждый, и с перерывом, во время которого мы должны были собраться в Тхьянгбоче для отдыха и перегруппировки перед новым выходом. Мы разбились на три группы, которые возглавлялись Эдом Хиллари, Чарльзом Эвансом и мной. Состав групп на втором этапе акклиматизационных восхождений, разумеется, должен был измениться. Эти группы направлялись в разные районы. Все мы с большим нетерпением ждали этого времени, надеясь доказать свою пригодность при некоторых серьезных восхождениях на вершины и перевалы в окрестностях лагеря. Кроме того, в небольших группах складываются более непосредственные и дружеские отношения.
Группа Чарльза выступала первой 29 марта. В нее, кроме самого Чарльза, входили Том Бурдиллон, Джордж Бенд и Майкл Уэстмекотт. Они брали с собой аппараты обоих типов, открытого и закрытого, поэтому программа восхождений у них была особенно насыщенной. Остальные выходили на следующий день. Все группы должны были вернуться в Базовый лагерь к 6 апреля.
Перед самым выходом первой группы Том Бурдиллон сделал очень неприятное открытие: из сорока восьми баллонов, выделенных для тренировочных восхождений, пятнадцать «выдохлись» во время транспортировки. Было совершенно ясно, что этот случай должен неизбежно сказаться на наших планах и мог серьезно их нарушить. Это были стандартные баллоны английской авиации. Они предназначались как для тренировочных восхождений, так и для штурма. Теперь мы были вынуждены либо сокращать время тренировок с кислородными приборами, либо менять план штурма. Положение могло осложниться еще больше, так как с остальными баллонами того же образца, находящимися в пути со второй партией грузов, могло произойти то же самое. Я только что получил радиограмму о том, что Джимми Робертс находится в Катманду и что, согласно плану, туда доставлена самолетом из Индии партия приборов, предназначенных для штурма. Робертс сразу же должен выйти в Тхьянгбоче. Том составил срочную телеграмму с запросом о состоянии груза Робертса и немедленно отправил ее с нарочным на радиостанцию в Намче-Базар. И только неделю спустя, когда я возвращался после первого акклиматизационного маршрута, наша тревога рассеялась. Английское посольство получило нашу телеграмму в тот момент, когда Робертс собирался выступить после ночевки во второй переход. Полковник Прауд отправился вдогонку за ним. Караван был остановлен на целый день, шестьдесят с лишним ящиков с баллонами были старательно распакованы и их состояние проверено. Результаты этих решительных мер были успокаивающие. Это было очень кстати, так как едва ли можно было надеяться получить из Англии новые баллоны к 15 мая.
Стояла чудесная погода, когда мы покидали Базовый лагерь. От мысли, что мы, наконец, выходим в горы, полностью снаряженные для высотных восхождений, у всех нас было приподнятое настроение. Здесь было достаточно объектов для восхождения, и группы могли удалиться друг от друга на значительное расстояние. Чарльз Эванс уже ушел вверх на поиски долины, которая, как мы подозревали, скрывалась под крутыми южными склонами горы Ама-Даблам. Эд собирался подняться со своей группой по неизведанной узкой долине Чола-Кхола, расположенной на северо-западе, и в случае открытия там проходимых перевалов сделать полный кольцевой маршрут вокруг красивых пиков Тавече. В его группу входили Уилфрид Нойс, Майкл Уорд и Чарльз Уайли. Эду не повезло: в последний момент у него поднялась температура, заболело горло, и он был вынужден остаться на два дня в лагере и передать руководство группой Уилфриду.
Моя группа в составе Грегори, Лоу и Тенсинга направлялась в бассейн реки Имджи, прямо вверх по долине к стене Нупдзе – Лходзе. Первоначально мы надеялись найти подходящее для тренировок место на северном склоне горы Ама-Даблам, но позднее изменили направление движения, свернув в верхней части долины налево, направляясь по ближнему краю ледника, движущегося вдоль огромного гребня Нупдзе. В первый день мы остановились на ночлег в селении Дингбоче на высоте более 4250 м, разбив палатки близ одинокого крестьянского дома на небольшой, обнесенной, оградой, лужайке. Мы находились теперь прямо под северозападным склоном Ама-Даблам, таким отвесным, что на его гладкой скальной поверхности удерживался только лед. Мы заметили, что ледовые склоны в верхней части Ама-Даблам имели крутизну, не встречающуюся в условиях Альп. Ама-Даблам и ряд других окружавших нас пиков были сложены в основном прекрасным светлым гранитом, столь светлым, что было нелегко отличить лед от скал. Такой же устрашающий вид имел и пик Тавече, находящийся напротив; он столь же фантастичен, как и Ама-Даблам. Из Тхьянгбоче нам была видна только часть его северо-западного гребня с выступающими огромными карнизами.
В Дингбоче население живет только летом. Сюда из низовьев долины поднимаются крестьяне для возделывания богатых полей на участках аллювия. Они выращивают здесь отличный картофель и ячмень. Последний жарится и перемалывается в тонкую муку, известную под названием «дзамба», составляющую основное питание шерпов. Большое событие в жизни селения – обряд благословения урожая, который ежегодно совершается каким-либо приезжим ламой. Высоко на склоне горы для него построен специальный домик. Этот обряд должен был произойти на следующий день после нашего приезда.
Разбив лагерь на высоте 5200 м. позади ледника Нупдзе, на протяжении последовавших пяти дней, очень удачных и насыщенных, Грег, Джордж, Тенсинг и я с пятью высокогорными носильщиками проводили намеченную программу, в которую входили тренировки с кислородными приборами, акклиматизация, испытание высотного пайка и попутно разведка. За исключением одного вечера со снегопадом, все время держалась прекрасная и безоблачная погода. Незабываема гигантская стена Нупдзе, неизменно грозно высившаяся над нами. Когда я пишу эти строки, она вновь встает перед моими глазами во всех подробностях. Я словно наяву вижу удивительную белизну ее гранитных скал, местами покрытых льдом, над ними – широкий пояс более темных осадочных пород, увенчанный узким гребнем снега. Все это напоминает огромный кусок надрезанного рождественского пирога.
Выбрав подходящую вершину, мы наметили на ее склонах специальный участок для испытания кислородных аппаратов и прошли его с тщательной засечкой времени. Результаты были очень поучительны и ободряющи. Следует учесть, что мы без предварительной акклиматизации сразу поднялись на непривычную для нас высоту: стоило немного пройти в любом направлении, как мы оказывались на высоте, близкой к 5800 м. Поэтому мы рассчитывали, что на этой ранней стадии наших восхождений проявится ценное свойство кислорода – повышать энергию или снижать влияние высоты. По нашим подсчетам, высота опытного участка составляла по вертикали около 500 м. Оказалось, что мы проходим его в среднем за 50 минут, или двигаемся со скоростью немного меньшей 600 м. в час. Это хорошая скорость и для более низких высот, а при такой высоте и степени нашей акклиматизации она была бы совершенно недостижимой без применения кислорода. Мы с удовольствием обнаружили, что применение кислорода способствует хорошему настроению. Даже если вас стесняла маска, вы могли все же проявлять интерес к восхождению и любоваться пейзажем.