Майор больше не слушал. Вызвал пост наблюдения, отдал приказ оседлать тропы. Поисковая группа перерезала все пути в долину.
Вернулся наряд. Ефрейтор Роговин протянул начальнику заставы странный продолговатый предмет.
— Костыль! — удивился майор. — Откуда он? Альпинистов здесь вроде бы не было... Может быть, в свое время гидрогеологи утеряли, когда бурили скважину? Но костыль новенький...
— Разрешите действовать? — обратился лейтенант Овчинников к майору. — Я знаю, где искать нарушителя.
Подняли на ноги и местное население долины.
Зеленый «уазик» с натужным воем пробивался к восточным отрогам гор. Сержант Красников проявлял чудеса вождения. Почти вслепую он находил верную дорогу, ловко увертывал от каменных нагромождений. Ни один лучик не указывал, где находится солнце. Только взлетали и мчались с бешеной скоростью песчаные облака. Миновали башнеобразную скалу. Она то выныривала из желто-огненного тумана, то снова погружалась в него. И неожиданно машина уперлась в каменную стену, отполированную ветром.
Сержант Фазилов, старший сержант Колядко со своим Маяком, еще три солдата выскочили из машины. Они с удивлением смотрели на красновато-серую каменную стену, уступами уходящую под облака, и не понимали, зачем их привез сюда лейтенант: дальше пути не было!
Маяк рвался на поводке, он вел себя крайне беспокойно, и Колядко стоило большого труда удержать его.
— Собаку с поводка не спускать! — приказал Овчинников. Он кивнул на узкую щель в каменной стене: там!..
Разумеется, это было всего лишь предположение. Костыль скалолаза, за который крепят веревку... Перед препятствием лошадь встала на дыбы — костыль выпал из сумки непрошеного альпиниста. Судя по всему, если предположения Овчинникова верны, нарушитель хорошо знал участок, решил переждать непогоду в сквозной пещере, а ночью по веревке спуститься в долину, выбраться на шоссе или к реке.
«Да, да, всего лишь предположения. Версия. Никакого нарушителя вообще могло не оказаться. Но медлить нельзя».
Лейтенант срезал изуродованную ветрами белую, как кость, ветку саксаула, привязал носовым платком к ней зажженный электрический фонарь.
— Ложись!
Он и сам упал на песок, подполз к щели и, подняв ветку с фонарем, сунул его в каменную щель. Реакция была мгновенной: раздался выстрел.
Овчинников убрал фонарь.
— Птичка в клетке. Но у клетки есть еще одна дверца. Сержант Фазилов, останетесь здесь. Остальные — за мной!
Оставив машину на водителя и Фазилова, Овчинников побежал вдоль каменной стены в северном направлении. Остальные едва поспевали за ним.
План его можно было бы назвать нереальным, но выбирать не приходилось.
Он еще раньше подметил этот головокружительный спуск по скалистому ребру массива, хотя ни разу не отважился сойти по нему в долину. Особенно опасно было спускаться по обрыву, когда каждый вздох ветра мог сбросить человека на острые камни.
Он проклинал себя за то, что в спокойное время не «прорепетировал» эту сложную операцию. Почти полкилометра отвесного спуска. Конечно же, нарушитель выбрал самый удачный маршрут: в том месте обрыв не больше ста метров — он сможет преодолеть это расстояние за считанные минуты, если вздумает бежать сейчас же. Но Фазилов будет беспрестанно тревожить его, проверяя, не улетела ли «птичка». А если «птичка» замолкнет, он конечно же пролезет в пещеру и сверху продиктует нарушителю свою волю...
Они остановились на краю почти отвесного обрыва. Там, внизу, клубилась серо-желтая масса, и все же путь, по которому им предстояло спуститься, просматривался до конца. Словно сквозь вуаль.
Овчинников глянул вниз, и у него слегка закружилась голова. Он видел промоины и редкие кусты, узкие карнизы, торчащие камни. Конечно же, никакой тропы, даже намека на нее не было. Тут от неосторожного движения мог случиться каменный обвал.
— Да как же я с Маяком? — спросил Колядко. — Он себе лапы изуродует и с поводка сорвется.
Лицо лейтенанта пошло багровыми пятнами, в глазах появилось что-то властное.
— Вы будете идти позади всех. Я — первый.
Он бесстрашно занес ногу над пропастью, нащупал опору, ушел вниз по плечи:
— Все в порядке.
Вылетали камни из-под ног и гулко катились вниз. Правда, ветер здесь был не такой сильный, как наверху, и песок не залезал в рот и уши. Овчарка скулила. Колядко ласковыми словами пытался ее успокоить, но она рвалась с поводка.
— Тю! Та чего ж тут страшного? — ворчал Колядко. — Обрыв как обрыв. Вот если не сорвемся в тартарары, я тебя буду называть альпинистом.
Всем, конечно, было не по себе. Старались не смотреть вниз. Но они понимали замысел лейтенанта. В общем-то, если соблюдать осторожность, заранее высматривать трещины, то в спуске ничего особенного не было. Просто на воображение давили черные каменные громады, казавшиеся непреодолимыми.