Вот кем хотел бы быть Овчинников!.. День и ночь меряться силой с врагами, разгадывать их планы и в самый критический момент опрокидывать их карточный стол... Силой ума, наблюдательностью, знаниями...
Желание сделалось нестерпимым. Он даже почувствовал легкое головокружение и прикрыл глаза. Не заметил, как в комнату вошли трое. Поднял голову и увидел сухощавого человека с крупными чертами лица. На лбу две резкие складки. Овчинников вздрогнул: ему вдруг показалось, что в комнату вошел сам Кузнецов, сильно постаревший Кузнецов. Другой мужчина был плотный, сутуловатый, с крутыми залысинами, в возрасте. Но глаза под густыми черными бровями смотрели молодо. Тоненькая женщина в пестром платье с большим белым воротником, мельком взглянув на часы, сказала, обращаясь к Овчинникову:
— Вы уж нас извините — задержались у литейщиков.
— По вашему заводу бочком не проскочишь, — заметил с усмешкой плотный, с залысинами.
Тот, кого Овчинников принял за Кузнецова, сказал Андрею:
— Можете приступать к делу. Времени у нас в обрез: вечером выступаем во Дворце культуры. Однако я не вижу фотоаппарата...
Андрей ничего не понимал. Он растерялся, догадываясь, что его приняли за кого-то другого, и, сбиваясь, объяснил, что в комнате оказался случайно, увлекся чтением документов боевой славы и забыл, что его ждут в другом месте. Когда он закончил, все трое громко расхохотались.
— Ну и ну! А мы приняли тебя за фотографа!
— Я фрезеровщик Овчинников.
— Очень приятно. А я Кузнецов. Наши гости: Валентина Константиновна и Николай Акимович. На стенде они, правда, выглядят чуточку моложе. Коля Гарны Очи и «невеста» Пауля Зиберта... Приходи вечером во Дворец культуры... Сошлись на меня, если не будут пускать.
У Андрея голова совсем пошла кругом. Он ничего не понимал. Потом догадался: перед ним брат знаменитого разведчика, Виктор Иванович Кузнецов! О нем он слышал, но видеть как-то не довелось. Младший брат... А те двое — боевые друзья Николая Кузнецова, те, которые близко его знали. Все это казалось невероятным.
Он глядел на гостей и на Виктора Ивановича во все глаза, все еще не веря себе и счастливому стечению обстоятельств. Гости стояли молчаливые, погрустневшие, разглядывали фотографии на стендах, и Овчинников заметил, как у женщины дрогнули губы. Ему показалось, что она сейчас расплачется.
В комнату ворвался запоздавший фотограф:
— А я вас ищу повсюду...
Андрей тихо вышел в коридор.
Потом он еще раз встречался с Виктором Ивановичем.
— Как он сделался разведчиком? — спросил Андрей, смутно понимая, что даже брат не сможет ответить на подобный вопрос. Как становятся разведчиком?.. Может быть, нужна особая предрасположенность к этой трудной и опасной работе?
Но Виктор Иванович ответил:
— У него со школьного возраста был интерес к немецкому языку. Еще когда учился в школе-семилетке в Талице. В лесном техникуме изучал топографию, геодезию, научился хорошо читать карту и ориентироваться на местности ночью в лесу. В техникуме не преподавали немецкого. Николай Иванович изучал его самостоятельно. Я и сестра Лидия жили в тридцать втором в Свердловске. Ника приезжал к нам, а потом совсем перебрался в Свердловск. Да, он беспрестанно совершенствовался в языке, в Свердловске его принимали за немецкого специалиста: он свободно, без акцента разговаривал с бывшими военнопленными — немцами, которые после первой мировой войны не захотели вернуться в Германию. Ну и занятия парашютным спортом. Целеустремленность. Воля...
Потом Андрей много думал над словами Виктора Ивановича. А когда призвали в армию, попросился на границу. Целеустремленность. Воля... На границе они проявляются во всей остроте.
Как-то раздобыл книгу «Сильные духом» Героя Советского Союза Медведева, который был командиром того самого отряда в лесах под Ровно. Прочел ее залпом. Узнал много нового о Николае Кузнецове, Валентине Константиновне и Николае Акимовиче, с которыми встречался.
Удивительное состояние: будто бы в него, в Овчинникова, вошли чужие жизни, жизни легендарных людей. Теперь он был как бы приобщен к чему-то огромному, важному. Даже не верилось, что многие из тех, о ком прочитал, живы, работают, полны сил. Близость к событиям Великой Отечественной войны волновала, будоражила. Он читал строки из книги «Сильные духом», и ему казалось, будто и сам он бывал там, думал так, как Дмитрий Медведев: «Есть в жизни у каждого из нас минуты наивысшего подъема всех сил, незабываемые минуты вдохновения в моей жизни, жизни рядового коммуниста, минуты эти неизменно связаны с получением заданий партии. Каждый раз, получая очередное задание — а из этих «очередных заданий» и состоит вся биография людей моего поколения, — я испытывал это непередаваемое состояние внутренней мобилизованности...»