Восхождение на Макалу
Предисловие
Макалу, пятый по высоте гималайский гигант, как и другие вершины этого горного региона, безусловно, привлекает внимание не только альпинистов, но и всех любителей путешествий. Ведь взятие такой сложной вершины всегда сопряжено с тяжелой и опасной работой в условиях «зоны смерти». Даже сама попытка штурма восьмитысячника — своеобразный экзамен на зрелость для любой национальной школы альпинизма. Поэтому справедливо будет сказать, что путь на Макалу для чехословацких горовосходителей был не прост и начинался еще в 1924 году, когда в Чехословакии возник организованный альпинизм. В то время они осваивали лишь родные Высокие Татры.
Подъем физкультурного движения в Чехословакии, начавшийся после освобождения в 1945 году, привел к дальнейшему развитию альпинистского движения. Зимние восхождения по северным склонам Высоких Татр стали прекрасной подготовкой к последующим экспедициям в Альпы и на Кавказ.
Чехословацкие альпинисты совместно с советскими участвовали в восхождении на Памир и Тянь-Шань. В 1965 году были покорены девственные пики восточного Гиндукуша, а в 1967 году и самая высокая вершина Гиндукуша — Тирич-Мир. В 1969 и 1971 годах была одержана победа над Нанга Парбатом, в 1968 — 1969 годах — в Андах и горах Патагонии, в 1970 году — снова Гиндукуш и Харамош в Каракоруме, а в 1969 году — Аннапурна IV.
Успех этих экспедиций привел к покорению чехословацкими восходителями восьмитысячника Макалу.
Об этом восхождении, волею судеб разделенному на две попытки (в 1973 и 1976 годах), рассказывает предлагаемая читателю книга.
Автор ее, Яромир Вольф, — врач по профессии и альпинист по призванию. Он не только готовил обе чехословацкие экспедиции, но и был непосредственным их участником. И книга, созданная им, — живое описание событий как бы изнутри экспедиции, повествование о том, что пережил сам автор и его товарищи.
В первой части, вышедшей в Чехословакии отдельной книгой под названием «Река по имена Заря», рассказывается о неудачном восхождении на Макалу в 1973 году. Вторая часть — «Священная ночь Шивы» — повествует об экспедиции 1976 года, закончившейся покорением восьмитысячника.
Автор подробно знакомит с историей французских, японской, югославской экспедиций на Макалу, с подготовкой и осуществлением чехословацкими альпинистами маршрута на вершину по юго-западному ребру — высшим спортивным достижением на этой вершине.
Шаг за шагом прослеживает автор движение экспедиции на «Большую черную гору», как называют Макалу жители Тибета и Непала. Перед читателем возникает картина поистине тиганической работы гималайских экспедиций, требующей больших средств и энергии, дипломатического искусства и высокой терпимости. Для альпинистов книга в этом смысле послужит хорошим пособием, а неискушенному читателю покажет, сколь не просто добывается подчас победа в альпинизме.
Но книга интересна не только этим. С редкой для специальной литературы обстоятельностью она знакомит с жизнью Непала, с обычаями его многонационального населения, с высокогорными носильщиками, сыгравшими выдающуюся роль в покорении гималайских гигантов. Скромные, трудолюбивые, они неизменно пользуются сочувствием автора, посвятившего им многие страницы своего повествования.
В Чехословакии составляющие эту книгу части выходили с разрывом в несколько лет. Естественно, во второй книге автор стремился напомнить читателю картину первого восхождения, что, возможно, привело к некоторым повторениям. Но, как справедливо отмечает автор, любое путешествие, даже повторное, неповторимо. И во второй части мы знакомимся с новыми лицами, новыми событиями, с известной переоценкой фактов и связанными с этим приобретениями и разочарованиями.
И все же, несмотря на изнурительный труд, риск, невосполнимые потери, восхождение на Макалу было в 70-х годах высшим достижением чехословацкой школы альпинизма. Опыт, полученный в этом восхождении нашими друзьями, безусловно, будет интересен и советским читателям.
Н.М. Аросьева
Книга первая
Река по имени Заря
Перевод А. Лешковой
Памяти Яна Коуницкого, погибшего на юго-западном ребре Макалу
Приветствую тебя, читатель, и прошу быть снисходительным. Ведь человек, добившийся исполнения своего давнего желания на шестом десятке жизни, склонен к сентиментальности. Нет, не потому, что мечта его молодости стала явью так поздно — в любом возрасте лучше поздно, чем никогда, — а потому, что ему трудно отдаться во власть новых грез. Хотя бы по той причине, что у него остается мало времени, поскольку статистика министерства здравоохранения, отпускающая мужчинам нашей страны всего лишь немногим более шестидесяти лет (женщинам несколько больше), математически неумолима.