В эти дни необходимо было заново определить нормы питания, провести инвентаризацию на складе и с шариковой ручкой в руке подсчитывать и подсчитывать консервы, мешки муки, коробки сахара, пачки чая и кофе, мешки чечевицы и риса, компоты, мясо, сало, лук и масло, чеснок, шпиг, венгерскую колбасу и сыры, сухое и сгущенное молоко, сушеные абрикосы и сливы, мешки кнедликов фабричного производства, блинчиков, супов, коробки конфет, шоколада, пряностей, консервные банки ветчины, яичного порошка, квашеной капусты и свеклы, паст и паштетов и еще много, много других нужных вещей, таких, как хлеб, манка, коричневатый гималайский рис и пахнущая солодом цзампа.
У меня, как у заведующего продуктовым складом, работа была самая неблагодарная: постоянно быть в курсе наличия припасов и заботиться о том, чтобы все были сыты и наверху, в промежуточных лагерях, и внизу, в базовом. Если альпинисты, вернувшиеся с маршрута, имели право на реалиментацию, регидратацию, ревитаминизацию и реминерализацию, то нечего удивляться, что любой из них был в состоянии за один присест умять половину палки салями, целую банку сардин да еще компот с гренками, обильно запив все чаем с молоком или, скорее, со сливками. Ничто так не возбуждает аппетит, как отдых и ничегонеделание, и заведующий продуктовым складом обязан следить, чтобы на полке в общей палатке всегда стояли требуемые продукты.
И все-таки было нужно считаться с тем фактом, становившимся чем дальше, тем все более неумолимым, что время нашего пребывания на Макалу не сократится (как бы нам того ни хотелось), а скорее наоборот, окажется бо́льшим, чем мы предполагали. Однако некоторые из нас оставались упрямыми оптимистами и не понимали, зачем рассчитывать продукты до конца мая. Это они считали чуть ли не кощунством — ведь экспедиция должна достичь вершины к 10 мая, если не раньше! В конце мая мы будем уже в Катманду, ускользнув от пиявок, муссонных дождей и всяких недоразумений с носильщиками и авиакомпаниями. Если девиз: «Когда есть, надо есть, а на нет и суда нет» — считается даже ниже девиза насекомых (ибо такое организованное насекомое, как пчела или оса, умеет рационально распоряжаться запасами пищи), то следование ему портило настроение, причем причиной этого было вовсе не понижение уровня глицеридов в крови, а ощущение, что тебя ущемили в право наесться до отвала. Вероятно, опасаясь этого, одни прятали у себя в рюкзаке две личные банки малинового компота, чтобы украдкой насладиться им, другие держали в своих ящичках мешочки с картошкой, купленной по дороге у красивых продавщиц из Седоа, чтобы приготовить собственную жареную картошку, у третьих припасены бутылка коньяка, банка сухого молока да пакетик сушеных абрикосов, у четвертых — пачка чая, который они заваривают английским способом, ибо шерпский чай, приготовленный на костре в можжевеловом дыму, пахнет не далями, а дегтем и чадом, что даже близко не напоминает благородный аромат этого аристократического напитка.
Я участвовал в четырех или пяти высокогорных экспедициях в Азии, причем продукты нам были в подавляющем большинстве дарованы многими предприятиями нашей пищевой, консервной, мясо-молочной и сахарной промышленностей. Большинство изделий отменного качества и вкуса было в достаточном количестве, но порой приходилось грызть сухари — твердые, словно вырезанные из дерева; мясные консервы, содержимое которых оставляло на языке и мягком нёбе металлический привкус; или солдатские пайки, готовые к списанию. Редко кто жаловался — может быть, потому, что старое уже поколение альпинистов, с самого начала систематически готовясь к будущим суровым условиям похода, считало естественным во время коллективного перехода по главному гребню Высоких Татр не останавливаться на Попрадском озере на кружку пива, когда группа — у каждого по сорок килограммов на спине — в жарких лучах мартовского солнца проходила мимо гостеприимного заведения. И все шлепали по талому снегу на замерзшем озере, высунув язык на плечо, даже не оглядываясь на залитые солнцем террасы, где отдыхающие отхлебывали лимонад, чай с ромом и прославленное попрадское десятиградусное пиво. Ибо таков был устав «ордена». Нынче традиции «ордена» изменились. Изобилие, даже излишек, продуктов и материальных средств считается естественным, как воздух и вода, хотя после знойного дня приятнее, конечно, провести регидратацию в грубоскальском трактире «У петухов», где подают отличное «Малорогозецкое». И самодисциплина, граничившая прежде с беспощадностью к самому себе и с твердостью по отношению к другим, не столь сурова. Граница положительного влияния спорта в его высшей форме расплывается, и выступают законы, почти жестокие физически, применяемые во время самых ответственных состязаний — безразлично, в спортивных ли играх, в легкой ли атлетике — королеве спорта или в альпинизме.