По этой трассе теперь и задумали подняться каталонцы, потому что для прямого восхождения по тяжелым скалам Черного жандарма и через южную вершину у них не оставалось ни времени, ни достаточного количества здоровых людей.
Но если бы мы воспользовались более коротким японо-испанским путем для быстрого спуска к Японскому седлу, на ледник и далее к базовому лагерю, это сократило бы для наших альпинистов пребывание на восьмитысячной высоте и сделало бы все предприятие менее опасным. Мы откровенно высказали свое соображение испанцам и предложили воспользоваться нашим лагерем 6, который мы перенесем с гребня под вершинную стену. Нужно, однако, срочно поставить на японо-испанском маршруте пятый лагерь, откуда к седлу поднимутся два человека — член штурмовой группы в сопровождении начальника испанской экспедиции, который понесет запас кислорода. Здесь они встретятся с нашей штурмовой группой, и отсюда обе группы предпримут попытку штурма вершины.
Так все и произошло 24 мая.
Обдумывая последнюю возможность подняться на Макалу до муссонов, последнюю возможность завершить дело, начатое три года назад, стоившее стольких трудов, самоотвержения, усилий и жертв, и даже одной человеческой жизни, мы видели только одно это решение.
Впрочем, можно было — и испанская экспедиция наверняка согласилась бы — объединить все наши усилия и выйти из обоих базовых лагерей по сравнительно легкому и безопасному японскому пути. Но никто из наших альпинистов и думать об этом не хотел — так засела в нас мысль о спортивном успехе, о том, чтобы подниматься только нашим, чехословацким, маршрутом.
И вот потянулись наши восходители по чехословацкому ребру, по тысячекратно пройденной тропе, ночуя в лагерях 1 и 2, в пещере лагеря 3, в палатках лагерей 4 и 5, а испанцы пошли по своему маршруту.
В лагере 3 восходители полусидят в ледовой пещерке, никто уже не помнит, когда ее выкопали. Сидят, молчат, только передают по рации скупые сведения, а мы внизу перепечатываем на старой пишущей машинке, в который раз, сообщение для министерства иностранных дел правительства его величества короля Бирендры, ибо так повелевают инструкции. Лагерь 6 поставлен теми-то и теми-то в тот-то день, на такой-то высоте, погода, температура воздуха и сила ветра такие-то, все альпинисты и шерпы относительно здоровы, никаких недоразумений между «членами» и шерпами, носильщиками и прочим населением у подножия высочайших гор мира не было.
И в тюканье пишущей машинки вплетается глухой стук альпинистского молотка. Позади нашей палатки торчит камень в форме обелиска, на нем натянута антенна рации. Мирек Пельц стоит на сиденье, подвешенном к выступу скалы, и бьет отверстия в граните: здесь будет прикреплена бронзовая доска с именем Яна Коуницкого. Она будет прикреплена на том самом обелиске, перед которым три года назад великий лама из Седоа служил погребальную службу и на котором тогда прикрепили крест из металлических трубок, оставшихся от конструкций общей палатки, да красно-сине-белый флажок — все это уже исчезло бог весть когда и куда.
Однако тактика подъема со всеми его операциями, как-то: перенос кислорода и веревок, размещение команд и так далее, еще раз запутывается. Отдыха это не касается: для отдыха уже не остается места в сложном графике последних дней и часов, в последний из которых на вершине Макалу взвился чехословацкий флаг.
20 мая в лагере 2 лежали в своих спальных мешках Михал, Сильвио, Анг Пхурба и Дава Цзеринг. В ледяной пещере лагеря 3 ждали в полусидячем положении Мило Нейманн, Милан Кришшак и Карел Шуберт; Анг Темба и Лхакпа Гелбу сидели в палатке, отказавшись делить сомнительное в отношении безопасности укрытие во льду.
Когда врачи говорят, что пациент плох, это означает, что жизнь его висит на волоске. И хотя дело у нас обстояло совсем не так, слово это часто появлялось в определении состояния здоровья членов экспедиции. Так вот, в те часы Сильвио и Йожо были плохи. Напрасно старался Михал вырвать товарищей из состояния депрессии и безразличия — они возрастали с каждой минутой, грозя завершиться неудержимым бегством. Милан молчит, а Карел, пожалуй, единственный, у кого мозг функционирует здраво. Скорей бы все кончилось в этих лагерях, скорей бы уйти от горы! Повернуться бы наконец спиной к Макалу и начать долгожданное возвращение! Ибо там, где, заслоненная восточными отрогами в изгибе долины, разом исчезнет из виду вершина, там начинается родной дом...