С дедом пошли не все. Николай остался с отцом, который всё ещё не до конца понимал, что происходит вокруг него. Я бы предпочёл, чтобы брат был рядом со мной, так как на него я ещё мог положиться, а вот на Леонида с Филиппом — нет.
Мы прошли в помещение, куда выводились картинки с сотен камер слежения. Система работала так, что пока в объектив камеры не попадало ничего подозрительного, изображение с неё передавалось лишь на второстепенный экран. Но в случае любой нестандартной ситуации, картинка выдавалась на один из главных экранов, перед которыми всегда дежурили люди.
— Какие камеры обслуживают тот сектор, — спросил у безопасника дед. — Я хочу посмотреть видео с них.
— Так, — пробасил великан. — Камера номер пятнадцать, номер двадцать семь, с тридцать второй по пятидесятую и девяносто восьмая.
— Ну, — дед тяжело вздохнул, — давай по порядку.
— Подождите, — вмешался я. — Давайте, первым делом посмотрим камеры из крематория.
— Почему? — спросил меня дед, и, кажется, тут же додумался сам. — Самое удобное место, согласен.
— О чём вы? — спросил дядя Слава.
— Если нас хотят устранить, делать это будут не в морге и не в лазарете, — ответил я.
— Ну да, — согласился дядя Слава. — Лучшего места, чтобы снести всех разом и не найти.
Видео на камерах не оказалось. Вообще. В промежуток времени между восемью и девятью часами утра они просто ничего не записывали.
— Как такое могло произойти? — сурово спросил у безопасника дед.
— Извиняюсь, ваше сиятельство, — тот буквально сначала побелел, а затем позеленел. — Никак не могу знать. Судя по всему, Громобой отключил запись.
— А на такой случай оповещение не предусмотрено? — удивился Игорь Всеволодович.
— Если отключение вещания производится по протоколу, то оповещение не срабатывает, — ответил громила.
— Понятно, — вздохнул дед. — Это нужно исправить. Но не прямо сейчас. Сейчас бери парней и дуй за нами в крематорий. Будем искать подарочек.
Уж не знаю, почему, но я сразу полез в печь. То ли чутьё сработало, то ли логика, но мне почему-то показалось, что печь выглядит неплохо для минирования. Правда, уже позже я понял, что, если бы минировали там, то крематорий рванул бы намного раньше, чем мы туда пришли.
Сначала я ничего не увидел. А потом, периферийным зрением уловил верёвочку. Как оказалось, это была завязка от вытащенной Стасом ленты для дожига костей.
— О, — сказал на это дядя Слава, — теперь точно ясно, куда.
Он одним резким движением рванул на себя боковину гроба. Дерево внешней отделки расщепилось, являя глазам широченную ленту взрывчатки, опоясывающую внутренний металлический ящик.
— Осторожней! — вскрикнул Леонид. — Это же для Ростика!
— Ого, — уважительно произнёс дядя Слава. — Композитное бабахалово, уважают, гады.
— Хорошая взрывчатка? — поинтересовался я, как и дядя, не заметив ремарки Леонида.
— Первый класс, — поглаживая смертоносное вещество, словно родную дочь, доложил дядя Слава. — И столько, что можно в Поднебесную улететь, не выходя из крематория. Один минус взрывать надо смертником.
— В смысле? — уточнил я.
— Из-за собственного излучения она блокирует сигналы дальше тридцати метров. И я пока не слышал, чтобы это как-то исправили.
— Надо найти детонатор и извлечь его как-нибудь, — сказал на это дед. — Я на самолётах привык летать, а не на бомбах.
— Нет, ну, про Поднебесную — это я, конечно, загнул, — проговорил дядя Слава, оглядывая ленту на предмет детонатора. — Но килограмм сто пятьдесят в тротиловом эквиваленте тут точно есть.
А у меня в это время родился план.
— А давайте не будем разминировать, — сказал я.
И как раз в этот момент примчались безопасники. Увидев композитную взрывчатку, опоясывающую гроб, они широко раскрыли глаза. Ещё бы, едва не проморгали покушение на хозяев.
— Что значит, не будем? — удивился дед. — Оно же тогда рванёт! — затем посмотрел на безопасников и добавил: — Подождите пока в комнате охраны. Я вызову.
Те ретировались.
— Конечно, рванёт, — ответил я. — И это будет нам на руку.
— Никита, ты что? Ты хочешь, чтобы мне весь небоскрёб разворотило? Ты с головой дружишь вообще? Я его собственными потом и кровью взрастил. Я в него душу вложил. А ты говоришь — взорвать.
— Но, если этого не сделать, под угрозой останется весь род. А это куда более ценный ресурс, нежели простое здание, не так ли?
— Никита дело говорит, — вмешался в разговор дядя Слава, до этого переводивший взгляд с одного на другого и обратно. — Это может быть сильным тактическим ходом. Если они решат, что все мы погибли, то переключатся на следующие пункты своего злодейского плана.