И не только его. Ещё я увидел своё воздействие, которым кое-как помогал дедам.
— Вот отсюда я вас помню и с тех пор постоянно слышал упоминания о вас. То в файлах, то в новостях. А в последнее время стал даже от шефа слышать. И тогда понял, что мы скоро увидимся. Меня зовут Кшиштоф, и я изобрёл это! — он подошёл ко мне, взял кресло за подлокотник и развернул его на сто восемьдесят градусов, чтобы я смог видеть нечто, находившееся до этого вне зоны зрения за моей спиной.
Сначала я даже ничего не увидел. А потом понял, что смотрю в часть чего-то, именно поэтому у меня не складывается общей картины. За стеклянной стеной лаборатории вздымалось на высоту в пятнадцать, а, может, и больше этажей огромная конструкция. Она мне что-то ужасно напоминала. Только вот что именно? Что-то прям… Не может быть!
— Поняли, да! — обрадовался Кшиштоф и едва не запрыгал на месте от восхищения, как Штопор. — Эфирное сердце вне мага.
— Укуси меня паук… — только и смог произнести я.
— Более того, — продолжал распаляться мужичонка, который, как я понял, был учёным и чуть ли не самым главным тут. А вот на суперзлодея он вообще никак не тянул. — Это тот самый артефакт, который портил вам жизнь в последнее время. Правда, это побочка, вы уж извините. С вашими ветряками мы его вообще просто проверяли, даже не думали про что-то плохое. Ну да, нам указали, кого потрепать можно. Но вы же знаете, другой маг воздуха был против вас, вот и подложил свинью.
У меня создавалось стойкое ощущение того, что я нахожусь в дурдоме. Кшиштоф словно оправдывался передо мной за содеянное. Но это полбеды, основной шок вызывали его откровения, которые ставили на места события вообще всех последних месяцев.
— А когда тайфун испытывали, там уже да, деда твоего заказали конкретно. Да и вообще надо было снести к чёрту весь Дальний Восток, чтобы ваш император, нуждаясь в деньгах, даже не задумываясь, одобрил бы телепорты. А мы бы уж там развернулись, ух! Европа, по сравнению с Россией, — он махнул рукой, словно даже обсуждать там было нечего. — Плюнь и переплюнешь. А магов, хоть и много, да все они какие-то, — он задумался, теребя полу грязноватого халата, — мелкие, что ли…
— То есть и ветряки вы останавливали, и тайфун наслали, и телепорты пытались внедрить тоже вы? — решил уточнить я, чтобы хоть как-то разбавить монолог безумного учёного и создать видимость беседы.
«Штопор, — сказал я одновременно с этим, — дуй на разведку. Мне нужно примерное расположение близлежащих коридоров. Возможные пути отступления. Тупики, коридоры, шахты, места, где можно затаиться».
«Будет сделано! — немного по-детски, но вполне серьёзно отрапортовал он. — Далеко не отхожу на случай форс-мажора».
— Да это мелочи! — восхищённо, чем снова напомнил мне моего фамильяра, ответил Кшиштоф. — Мы же только испытывали его, понимаете? Вообще не знали, будет ли оно работать, или нет. Его же сначала надо было магией напитать. А вы, Никита, себе представляете, сколько ему надо?
— Нет, понятия не имею, — честно признался я.
— О-о! Ему нужно много, — мужичонка поднял руки в молитвенном жесте, подобно богомолу, словно пытался обнять искусственное эфирное сердце. — Вы даже не представляете, сколько. А где взять? Сейчас же не Средневековье, чтобы безнаказанно убивать магов, выкачивая их энергию. И тогда я создал эфирных пиявок, которые откачивали магию у аристократов и передавали её сюда. Потери были сумасшедшие, что вы! — он отчаянно жестикулировал, словно пытаясь мне доказать что-то.
— То есть вы фактически убивали людей, но это было бессмысленно? — спросил я, надеясь, что у моего собеседника сойдёт с лица это восхищённое выражение.
Но нет, наоборот, он зажёгся ещё больше.
— Нет, Никита, не бессмысленно! Медленно, но верно мы начали наполнять наше эфирное сердце, — от волнения Кшиштоф принялся ходить туда-сюда по лаборатории. — Это же уникальная задача, понимаете? Которую до меня никто не решал! Подсаживая эфирных пиявок, которых вы называете магическими паразитами, я постепенно наполнял эфирное сердце магией. Ну вы знаете, перед тем, как отрастить его, обычный маг эфира, укрепляет свои каналы. Так и тут, только в нашем сердце все каналы внутри, поэтому на первом этапе мы подсаживали магических пиявок, которые обращали любую стихийную магию в эфир и передавали её сюда. Потери… Да, потери были бешенные, до девяноста процентов. Но мы справились! Никита, вы просто не представляете! Мы справились! Сейчас потери максимум пятнадцать процентов, а иногда и меньше.
— Так зачем нужен был тайфун? — я решил вернуть учёного в нужную мне колею рассказа. — Не в плане разрушений. Вам.
— Нам… — Кшиштоф, кажется, замялся, говорить ли мне, или нет, но быстро решился, видимо, ему совсем не с кем было разговаривать тут. — Это прототип, понимаете? Прототип будущего. С таким эфирным сердцем легко можно сделать эфирником почти любого. Даже не мага. Понимаете?
Ого! А вот эта новость уже действительно — бомба.
— Понимаю, — сказал я, кивнув для верности. — А зачем нужны были телепорты и другие паразиты. Нового типа?
— Так это же эфирное сердце, — словно объясняя мне прописную истину, сказал Кшиштоф. — Ему, во-первых, нужна энергия для работы, потому что без носителя оно само эту энергию ниоткуда не зачерпнёт. Переходя через телепорт, каждый маг отправляет частичку своей силы нашему величайшему творению. Можно сказать, что они все частично участвовали в создании самой чудесной вещи в этом мире. Что же до новых пиявок, сердцу нужны магии. Разные магии. Много магий. Нужны уникальные магии.
При упоминании уникальных магий меня кольнуло. Я вспомнил информацию о том, что внезапно и повсюду стали исчезать уникумы.
— Так-так-так, — проговорил я. — А можно с этого места подробнее?
— Без проблем, — ответил Кшиштоф и снова воззрился на своё детище. — Я сейчас работаю над компактным вариантом, — сказал он с необъяснимой грустью в голосе. — Но это моё произведение останется лучшим на все ближайшие века. Вы даже не представляете себе, что оно может. Даже Стивен до конца не представляет мощи этого сердца. Когда мы собрали почти всех уникумов и выкачали их, наш механизм стал практически всесилен. Знаете, что определяет всесильность? Так сказать, признак бога?
— Просветите меня, пожалуйста, — попросил я, понимая, что уже получил от разговора гораздо больше, чем мог бы себе представить. — Буду рад услышать.
— Возможность производить себе подобных. Вот почему говорят, что человек равен богам? Поэтому. Конечно, ещё необходим аспект разума, но тут уже начинаются спорные дебри, а мы не об этом. Так вот, наше эфирное сердце, благодаря всей закачанной в него магии, сможет создавать бесконечное количество подобных ему. Только маленьких. Чтобы можно было вживлять в человека. Понимаете, Никита, какое эпохальное это изобретение!
— Понимаю, — ответил я, размышляя, что делать дальше. — Но стоило ли всё это погубленных жизней сотен магов?
— Кстати, — оживился учёный и снова подбежал к компьютеру, но затем передумал, и снова развернулся ко мне. — Я же не просто добился почти полной передачи магии. Я сделал так, что испытуемые, у которых выкачивают магию, больше не умирают. Представляете, Никита! Никому больше не нужно умирать, чтобы двигать прогресс вперёд! Все уникумы остались живы, вы понимаете? Да, без памяти, без магии, но это всё мелочи, ерунда! Я и вам обещаю, что после операции вы выживете. Да, не будете ничего помнить, но разве это большая цена для настоящего прогресса? Для эпохального события? Готовьтесь, — он глянул на часы. — Через три минуты мы приступаем.
Я понял, что передо мной не просто безумец, а фанатик своего дела. При этом не плохой человек, нет. Просто уверенный в необходимости того, что он делает. У нас таких — каждый второй, если не каждый первый.
И ещё мне нужно было срочно связаться с Магнусом и предупредить, что под горами находиться множество уникумов, лишённых магии и памяти. Их необходимо было спасти и, по возможности, вернуть им их магию, если это не слишком фантастично.