Я похлопал его по плечу и переключился на деда.
— Кого назначим нашими представителями? — спросил я его. — Дядя Слава как военный управляющий — идеал, но он не владеет эфирным зрением.
— Белла, — внезапно обернулся к ней Державин-старший. — Ты же сама сказала, что там огромный потенциал. Поедешь хозяйкой подземного города?
— Почему бы и нет? — спокойно ответила бабушка, поднося к губам бокал и отпивая немного шампанского. — Я давно собиралась немного сменить обстановку. Вот только как сделать, чтобы Валю со мной отпустили?
— А мы никому не скажем, — ехидно подмигнул ей я.
— Тогда идёт! — ответила Белла.
— И меня возьмите, — вмешался Марио, который до этого лишь безмолвно наблюдал за нами.
— И на кой ты там нужен? — сразу напряглась бабушка, вновь обнажив противоречия, которые возникли между ними много лет назад. — Сама справлюсь.
— Да не могли мы её признать, — в сердцах сказал Марио. — Я сам очень хотел, но она ни по одному параметру не проходила.
— Это разговор не для этого места, — оборвала его Белла.
— Тогда там поговорим? — хитро улыбнулся Марио и подмигнул ей.
— Ладно, уговорил, — сдалась бабушка и углубилась в изучение ленты новостей в телефоне.
— Ну вот и определились, — резюмировал дед. — Посмотрим, что это нам принесёт.
Я позвонил Фридриху Гессену сразу после завтрака и ещё до бурного обсуждения по подземному городу, в котором я почти не участвовал. Меня занимали пока чуть другие моменты моей жизни.
— Да-да, молодой человек, доброго дня, — церемонно поздоровался со мной Фридрих Карлович. — Чем могу быть вам полезен?
— Мне бы хотелось с вами встретиться, — максимально уважительным тоном сказал я. — И в связи с тем, что мне надо вам показать кое-что важное, то хотелось бы увидеть вас у себя в Петербурге. Мог бы я просить вас прилететь?
— Нет ничего проще, молодой человек, — ответил мне Фридрих и практически без заминки добавил: — Тем более, что я всё ещё в Петербурге, слежу за реабилитацией моего дорогого Отто.
— Прекрасно, — сказал я, радуясь тому, как удачно всё складывается. — Тогда подъезжайте по адресу, — и я назвал адрес рабочего особняка деда, где в двух просторных комнатах были устроены восемь человек, лишившихся магии и памяти. — Когда вас ожидать?
— Могу быть в течение получаса, — ответил мне Фридрих Гессен, и я сильно обрадовался тому, что эта часть не затянется на долгое время. — Вас устроит?
— Буду премного благодарен, — ответил я и простился с послом до встречи через полчаса.
Поднявшись наверх к бывшим уникумам, от которых Магнус не отходил практически ни на шаг, я нашёл их в куда лучшем состоянии, чем видел вчера после «распаковки» из коконов Штопора.
— Здравствуйте, — поприветствовал я бывших магов, и семеро из восьми мне кивнули в ответ.
Вчера они были равнодушны ко всему окружающему их миру.
— Как твои пациенты, Магнус? — поинтересовался я, пожимая пришлому магу руку. — Идут на поправку?
— А, — он махнул рукой, и я увидел, что он сильно расстроен. — Пойдём, поговорим у тебя.
— Пойдём, — кивнул я, выходя из двери обратно в коридор. — Только давай не долго. Через полчаса за ними приедут.
— О, отлично! — ответил Магнус, следуя за мной. — Хоть какая-то хорошая новость.
— А что в остальном? — поинтересовался я, когда мы зашли ко мне. — Я так понимаю, что не всё гладко?
— Да какое там, — проговорил маг, сразу проходя к бару и наливая себе алкоголя. — Двенадцать часов танцев с бубном только для того, чтобы они выглядели чуть бодрее сушёной кинзы. Я даже Кшиштофа привлекал, чтобы он мне механику отъёма памяти подсказал, но он ответил, что без своего оборудования ничего не может. Каждому из них нужна длительная магическая реабилитация, — он выпил, шумно выдохнул и добавил: — И то вряд ли поможет.
— Но мы хотя бы отдадим их семьям, так для них значительно лучше, — ответил я, поглядывая в окно на дорогу, где должна была появиться машина посла.
— Это только в том случае, если семьям они по-прежнему нужны, — пожал плечами Магнус и налил себе ещё.
Я буквально чувствовал, как внутри него бурлят негодование и, кажется, недовольство самим собой.
— А может быть иначе? — удивился я, после чего Магнус резко обернулся ко мне и заглянул в глаза. — Как будто ты не доказательство этому простому факту. Я слышал, что Ярик думает по поводу тебя. И пока даже не готов с ним разговаривать, потому что боюсь сорваться и надавать ему звездюлей.
— Не стоит, — усмехнулся я, действительно считая весь этот инцидент, не заслуживающим внимания. — И потом, тут всё-таки большая политика, а у наших обезмагиченых — любящие дети и внуки. Родные и близкие, одним словом.