– Верно, – кивнула Сара. – Меня в тот вечер вообще на борту не было. Я ускоренный курс по новому инфракрасному визору заканчивала. – Она взволнованно подалась вперед. – Пока вы эту штуковину не увидите, вы просто не поверите. Какой диапазон! А чувствительность! – Сара восхищенно покачала головой. – Я ни с чем подобным никогда в жизни не работала. – Туг она вздохнула. – Но я понятия не имею, когда мне это чудо на борт поставят.
Редер улыбнулся ее энтузиазму.
– А вид у вас голодный, – заметил он. – Но не для обеда.
Сара уморительно оскалилась и зарычала, затем рассмеялась.
– Да я своего первенца отдам, только бы эту систему заполучить.
– Не будьте так уверены, – предостерег ее Редер. – К тому же я сомневаюсь, что здесь когда-то станут брать тех первенцев, которые еще из подгузников не вылезли. Здесь обычно берут лет девятнадцати или около того. – Она хихикнула, и звук этот необычайно Питера порадовал. – Впрочем, мы здесь на границе; возможно, высокое начальство как раз нам эту штуку и предназначило.
– Бросьте, – возразила Сара. – Когда высокое начальство такую классную игрушку получает, ему всегда приятно какое-то время самому с ней понаслаждаться. – Она добродушно пожала плечами. – Остается только надеяться, что к тому времени, как она ко мне в руки попадет, я не забуду все, что про нее узнала.
Инженерное образование Питера и непосредственно связанная с техникой работа Сары обеспечили им солидную общую почву, так что на протяжении всего обеда они от души наслаждались разговором. По обоюдному согласию они избегали обсуждать недавние неприятности, которые раньше времени вернули их на базу «Онтарио».
Когда обед был закончен, а счет оплачен, Редер спросил:
– Не позволите ли проводить вас на борт «Непобедимого», мэм?
Сара поежилась.
– Уже очень давно никто меня до дому не провожал, – с улыбкой отозвалась она.
– Вообще-то, как потерявшийся мальчик-певчий, на самом деле я вашей защиты ищу. Надеюсь, вы меня не бросите, – сказал он и предложил ей руку.
– Послушайте, – несколько озабоченно заметила она, – я не знаю, как капитану понравится, что мы с вами под руку идем.
«Вот те на», – подумал Редер.
– Извините, – сказал он вслух. – Просто мне на мгновение показалось, будто я штатский. Так всякий раз бывает, когда я шоколадный мусс ем. Лучше мне от него воздерживаться.
– По крайней мере, пока вы в отставку не уйдете, – согласилась Сара. Затем она кивком головы предложила ему выйти на «улицу».
Ресторан Паттона располагался в гражданском секторе станции, в коридоре, который явно знавал лучшие времена и в процессе военного бума еще не был толком заново заселен. Превосходная еда и обслуживание Паттона по-прежнему привлекали клиентуру, в основном военных, однако яркие огни ресторана оставались единственным ярким маяком в ночи станции. Большая часть в прошлом шикарных и процветающих магазинов была закрыта или превращена в военные склады. Даже когда станция находилась в своей дневной фазе, эта зона была практически безлюдна.
Редер сдержал отрыжку. Каждое отдельное блюдо, от супа до десерта, было превосходного качества, но взятые вместе… Пожалуй, ему следовало заказать семь унций деликатесной грудинки, а не двенадцать. С другой стороны, с завтрашнего дня ему опять предстояло перебиваться корабельной пищей.
– Прогуляемся? – предложил он.
– Давайте, – согласилась Сара.
Так поздно «ночью» на станции даже их шепот гулко отражался от стен, пока они шли вперед, а шаги вообще звучали как продвижение небольшой армии. Время от времени мимо проплывали магнитные тележки – некоторые из них были пилотируемыми, но большинство автоматическими. Маленькая машинка всякий раз бесшумно их огибала и вскоре исчезала на отдалении. Чем дальше в сторону военного сектора они уходили, тем темнее становились коридоры.
– Что-то здесь совсем лампы не горят, – заметила Сара, глядя на потолок. – Пожалуй, нам стоило такси вызвать.
– Ага, – с неловкостью согласился Редер. – Не помню, чтобы раньше здесь так темнело.
Сара недовольно хмыкнула, и легкие морщинки отметили ее высокий лоб. Затем она с хрустом наступила на битый стеклопластик. По его форме было понятно, что это кусок колпака от неработающей лампы верхнего света. Хруст прилетел обратно откуда-то издали, но уже совсем на другой ноте, почти как рычание.
В одном из боковых коридоров послышалось какое-то шарканье. Похоже, там кто-то был.
– Как у вас с навыками самообороны? – спросил Редер, когда они с Сарой инстинктивно встали спина к спине. Затем они продолжили двигаться к контрольно-пропускному пункту, вглядываясь в темноту, которая словно бы сгущалась по мере их приближения к цели.
– Довольно неплохо, – небрежно бросила Сара. «Это, полагаю, как «просто блестяще» переводится, – подумал Редер. – А вот как у меня – не знаю». В свое время он был очень хорош; реакция и координация у него были природные, и тренировками он всегда наслаждался. Но все это было до того, как он руку потерял. Теперь Питер даже не очень себе представлял, станет это в драке преимуществом или помехой. У врачей он как-то забыл об этом спросить. Ему просто сказали, что рука «достаточно прочна для нормального использования». Питер представил себе, как он кого-то бьет, а рука взрывается искрами и огнем. «Порой я свое богатое воображение просто ненавижу», – скорбно подумал он. Слева, примерно с высоты двух метров послышался глухой смешок, а потом словно бы хлопок крепкой мозолистой ладони по куску водопроводной трубы, тогда как справа донеслось негромкое, но активное шарканье.
– Вы ведь безоружны, не так ли? – спросил он.
– Точно, – согласилась Сара. – Зато вы наверняка вооружены.
– Только в том смысле, что словарь у меня побогаче, чем у этих парней.