Глава тринадцатая
– Что? – недоверчиво переспросил Редер. – Что вы сделали?
– Я второго лейтенанта Синтию Роббинс арестовал, – самодовольно заявил Бут.
Питер в полном недоумении глазел на шефа контрразведки. Ему потребовалось отчаянное усилие, чтобы наладить работу мозгов, до предела загруженных многотрудными задачами приведения в док спидов «Непобедимого». Слава Богу, они теперь шли прямиком к базе «Онтарио», но это все равно срочно требовалось проделать. Из-за постоянного недосыпа и перебора стимуляторов глаза у Питера были полны песка и страшно воспалены; существовал предел тому, как долго это могло продолжаться.
– А что она сделала? – осведомился он. – На кого-то из пленных набросилась?
– Можно и так сказать, – протянул Бут.
Редер зримо представил себе, как Синтия Роббинс с диким визгом перепрыгивает через стол и, подобно недорослей валькирии, по всем правилам отделывает трясущихся от страха мокакских инженеров. «Просто класс, Синтия, – подумал он. – Ты, наверно, просто-напросто решила этим фанатикам нравы средневековой инквизиции показать».
– Она Майка Флита убила.
– Она кого? Что? Что она сделала? – Питер ушам своим не верил. Пытаясь хоть как-то связать услышанное с реальностью, он оглядел беспорядок в своей каюте.
«Общаться с Бутом, – подумал он, – это всегда что-то за гранью реальности. То есть Синди криминального туза укокошила? Нет, это чистое безумие!» Тут Питер постарался вспомнить, с кем он разговаривает.
– Тому, разумеется, есть свидетели, – сухо сказал он.
– Святая правда, – уверенно кивнул Бут. – Нашему охраннику, который за ней присматривал, пришлось дважды ее покинуть. Времени у нее было вполне достаточно.
Редер сжал губы.
– Давайте напрямую. Кроме лейтенанта и этого охранника, там никого не было?
Бут подозрительно сузил глаза.
– Гм, да. Какое-то время, по крайней мере. Потом там был еще один охранник, который привел пленных в кабинет для допросов и сторожил снаружи, пока они не закончили.
– Так-так. А как долго лейтенант и тот первый охранник были по отдельности? – спросил Питер.
– В первый раз восемь минут, во второй – около двенадцати, – ответил Бут. – Как я уже сказал, время вполне достаточное. Если вы достаточно хладнокровны.
– Но разве тот факт, что охранник отсутствовал, а следовательно, не может сказать, чем в это время занималась Роббинс, не означает, что он вообще не свидетель?
Лицо Бута застыло, а потом он шумно вдохнул.
– Он свидетель того, что у нее было достаточно времени, чтобы действовать, – сквозь зубы процедил шеф контрразведки.
– Мне также интересно, мистер Бут, почему вы не подозреваете и охранника.
– Я его не подозреваю, потому что я нутром чую, что она виновна! – рявкнул Бут.
«В самом деле? – подумал Редер. – А вот я нутром чую, что в твоем нутре, кроме дерьма, никаких откровений».
– Кто обнаружил труп? – поинтересовался он и подумал: «Кажется, этот вопрос я должен был раньше задать».
– Так она и обнаружила. Они с охранником закончили допрос и уже уходили из зоны гауптвахты, но затем заглянули в открытую дверь и увидели Флита. Ваша Роббинс сразу к нему бросилась и исказила картину преступления. Вас до сих пор удивляет, что я ее подозреваю? – Бут удостоил коммандера сияющей ухмылки.
– А охранник заметил открытую дверь, когда шел назад к лейтенанту? – спросил Редер.
Улыбка шефа контрразведки исчезла, но удивленным он не выглядел. Скорее он выглядел так, словно не слышал вопроса.
– Мистер Бут? – Редер подался вперед. – Так заметил или нет? – Никакого ответа. – Если она была открыта…
– Он не сказал, – быстро и как-то виновато ответил Бут.
– Понятно. А спросил я об этом потому, что если, когда он там проходил, дверь была закрыта и если они с лейтенантом были вместе до тех самых пор, как вышли из кабинета для допросов и увидели открытую дверь, то… – тут Питер как бы наивно развел руками, – я бы сказал, это указывает, что тут кто-то третий работал.
– Соучастник, – задумчиво произнес Бут. Затем он кивнул. – Да, коммандер, возможно, в этом что-то есть.
Редер с подозрением на него взглянул. «Мать моя женщина, – мысленно вздохнул он. – Если в сценарии у Бута написано, что Синди виновна, стало быть, ничто на свете не может на ее невиновность указывать. Пожалуй, пока дело совсем далеко не зашло, пора к нему главного корабельного сценариста привлечь».
– А что по этому поводу капитан сказал? – спросил Редер.
– Я хотел Старику какие-то реальные результаты представить, – ухмыльнулся Бут. – А не плохие новости и массу вопросов.
– Так вы ему не сказали? – недоверчиво спросил Редер. – Вы мне раньше, чем капитану, об этом сообщили? – «Да ты совсем спятил», – подумал он.
– Я же сказал – я хотел ему результаты представить. – Бут с какой-то надеждой воззрился на коммандера.
«О Боже, – подумал Питер. – Теперь он думает, что я мокакский лазутчик. Он рассчитывал, что я расколюсь, когда он мне сообщит, что мое «орудие» практически на месте преступления поймано. Или рядом с местом преступления. Что для него одно и то же».
– Вот что, мистер Бут, – твердо произнес он. – Мы должны проинформировать капитана. Таков порядок. – Прежде чем шеф контрразведки успел что-то сказать или сделать, Питер уже нажал красную кнопку, которая обеспечивала ему немедленную связь с капитаном.
– Слушаю вас, коммандер, – сказал с экрана Каверс.
– Сэр, мистер Бут желает сообщить вам нечто, имеющее чрезвычайную важность.
Редер встал и поманил Бута в освободившееся кресло. Шеф контрразведки медленно поднялся, обошел вокруг стола и осторожно сел. Рот его образовал букву О, а желтоватое лицо чуть ли не позеленело.
«Мое бы тоже позеленело, – подумал Редер, – если бы мне предстояло Старику о чем-то таком рассказать. Хотя этому надутому полудурку сочувствовать ох как тяжело. Бедная Синтия. Ее репутации только этого не хватало».