– Пока он не вернется? – прошептала Синтия ар-Рашиду, уходя от коммандера.
– Лучше не спрашивайте, – глядя прямо перед собой, отозвался старшина.
Синтия сильно помрачнела, но больше ничего не сказала и вернулась к своей работе.
Доставить спасательную шлюпку к одной из пусковых дорожек оказалось достаточно легко; грейферные команды теперь уже здорово насобачились. Изучая незнакомый для него пульт управления, Редер почувствовал резкий спуск и поворот. «В этих штуковинах явно защита от дурака предусмотрена, – подумал он. – Все предельно просто – всего несколько кнопок на панели. И я уверен, что эта спасательная шлюпка не маневренней бегемота в пустыне». Тут Питер почувствовал, как грейфер хватает шлюпку и начинает легонько ее потряхивать. Внутри этого космического автобуса все казалось как-то не так. Питеру отчаянно не хватало привычной как собственная кожа защитной оболочки «спида». Считанные мгновения спустя жестокое ускорение вжало его в примитивное и не очень ему подходящее перегрузочное кресло. Во рту у него тут же появился соленый привкус крови, а в глазах потемнело. Никакой специальный костюм не сжимал ему конечности, никакой полужидкий гель не служил подушкой. «Или я просто практику потерял», – подумал Редер.
Его ладони плясали на примитивном пульте управления. Рой брошенных спасательных шлюпок был далеко впереди, и в равной степени примитивная система датчиков показывала его лишь в виде секундных промельков на экране. «Непобедимый» тормозил, его корма и мощное облако сияющей плазмы тянулись в противоположную сторону. «Неустрашимый» тоже тормозил, его бортовой компьютер по-прежнему старался согласовать скорости с «Непобедимым». Ему это уже не требовалось, а вот спасательная лодка при определенной удаче еще могла попытаться.
Глава шестнадцатая
Редер присвистнул, когда «Неустрашимый» приблизился на расстояние, достаточное для визуального наблюдения. Одно дело было услышать фразу «тяжелые повреждения», а совсем другое – воочию увидеть крупный боевой корабль, который выглядел как «спид», вернувшийся из ближнего боя с достойным противником. Целые секции корпуса были ободраны аж до шпангоута, а ведь обшивка сама по себе составляла важнейший структурный элемент корабля. Оставалось только гадать, как вся эта штуковина не сложилась подобно гармошке, когда они попытались врубить главные моторы. Местами Редер запросто мог заглянуть внутрь и увидеть каюты экипажа или машинные помещения, как будто это была модель или компьютерная имитация. В других секциях виднелись характерные звездчатые воронки и выжженные узоры от ядерных боеголовок направленного разряда, корявые оплавленные дыры от плазменных выплесков и длинные резаные отметины тяжелых лазеров. Когда он подобрался еще ближе, моторы как раз вырубились, и стало видно, как жутко ободраны выхлопные раструбы и как от них все еще отлетают куски, чтобы, крутясь и поблескивая, медленно отправиться в собственный полет по вселенной.
Тут Редер опять присвистнул – или, скорее, попытался. Во рту у него совсем пересохло, и не без причины – корабль мог в любую минуту взорваться. «Как же мне тогда не повезет, – подумал он. – Не говоря уж о том, что день окончательно будет испорчен». Как, впрочем, и вся его жизнь. Хотя, если вдуматься, никакой разумной причины пугаться больше, чем в любой другой опасной ситуации, у Редера не было. Если бы антиматерия все-таки рванула, он бы даже ничего понять не успел. Но подсознание все равно отчаянно сжимало некоторые его жизненно важные органы в предчувствии взрыва масштабов столь чудовищных.
Не отрывая глаз от приближающегося корабля, Редер поражался не столько степени нанесенных ему повреждений, сколько той невероятной удаче, которая держала его на ходу. Попади хоть один из пяти главных ударов, которые ему пришлось принять, на метр дальше или ближе, его бы сейчас тут не было. «И если мы не уладим ту маленькую проблемку с антиводородным баком, – подумал Питер, – его тут тоже вот-вот не будет».
Он направил спасательную шлюпку к открытым воротам полетной палубы, но тут же понял, что сесть там будет непросто. Сами ворота получили жуткие повреждения, толстый металл был покорежен и порван подобно дешевой игрушке. Местами он вообще испарился и снова частично затвердел, образовав причудливые узоры наподобие сплавившихся снежинок. «Прямое попадание из плазменной пушки, – понял Питер. – Похоже, и сама палуба тоже проломлена. Весело будет тут садиться». К счастью, он захватил с собой аварийные средства, так что вполне способен был здесь передвигаться.
Редер вырубил моторы, худо-бедно припарковал шлюпку и принялся надевать скафандр. Скафандр этот был ядовито-оранжевый и очень легкий. Но даже при всем при том неделю жизни в абсолютном вакууме он железно обеспечивал. «Только бы не пришлось в этом на него положиться», – горячо пожелал Редер. Он быстро переоделся, пристроил катетер и все такое прочее, после чего аккуратно загерметизировал шлем и вернулся в кресло пилота. «Еще одна из многих оказий, – подумал он, – когда я благодарю Бога за то, что он меня мужчиной создал».
И «Неустрашимый», и маленькая шлюпка понемногу дрейфовали, так что Питер теперь оказался чуть дальше от того места, куда он прибыл. «Нет, так не пойдет, – сказал он себе, задумчиво оглядев открывшуюся перед ним гигантскую дыру в корпусе. – Надо на главной палубе счастья попытать. Вокруг любого из этих проломов все будет задраено. А вот если с внутренними воротами порядок, тогда я с главной палубы запросто куда надо доберусь». Зона хранения антиводорода располагалась одной палубой ниже, и туда легко было попасть при помощи лифта. Если же лифты не работали, Питер мог воспользоваться одной из аварийных лестниц.